Прескот окинул Кадфаэля долгим угрюмым взглядом и резко поднялся с колен.
— Я оповещу город, — промолвил он и отправился в ратушу.
По городу проехал глашатай, громогласно зачитывая королевский указ. Послали и в аббатство, дабы новость узнали в странноприимном доме. Хью Берингар, который возвращался из королевского лагеря и, переправившись вброд через реку у острова, уже подъезжал к аббатству, услышал приора Роберта, вещавшего у ворот аббатства. Среди встревоженных людей, выбежавших на улицу, чтобы послушать новости из замка, он заметил стройную фигурку Элин Сивард. В первый раз Хью увидел девушку с непокрытой головой.
Волосы Элин были золотистыми и легкими как паутинка — такими он их себе и представлял. Несколько вьющихся прядей, выбившихся из прически, окаймляли овальное личико. Длинные пушистые ресницы были гораздо темнее по тону — бронзового оттенка. Она внимательно слушала, в волнении покусывая губы и переплетая пальцы своих маленьких изящных рук. Выглядела Элин совсем юной и беспомощной и не могла скрыть охватившего ее смятения.
Берингар спешился в нескольких шагах от нее, как будто случайно выбрав это место, чтобы дослушать до конца речь приора Роберта.
— ...и его милость, король, дозволяет всякому, кто пожелает, прийти беспрепятственно, дабы забрать своих родных, буде таковые обнаружатся среди казненных, с тем чтобы погрести оных своим иждивением. А также, поскольку среди них есть один, личность которого не установлена, король желает, чтобы всяк входящий осмотрел его, и пусть тот, кто узнает, назовет его имя. И да приходят все в замок совершенно свободно, не страшась королевского гнева и не ожидая никакого наказания.
Не все приняли эти заверения за чистую монету, но Элин поверила сразу. Ею овладело гнетущее чувство, что она обязана совершить это скорбное паломничество, и хотя девушка не опасалась, что поплатится за это, она трепетала при мысли о том, что ей предстоит увидеть.
У нее же есть брат, вспомнил Берингар, брат, который, поссорившись с отцом, убежал из дому и пристал к сторонникам императрицы. До Элин как будто доходили слухи о том, что он вроде бы добрался до Франции, но она не знает этого наверняка. И теперь убеждена в том, что в каком бы гарнизоне ни сложили головы приверженцы Матильды, ее святая обязанность пойти и убедиться, что его нет среди павших. Все эти мысли красноречиво читались на ее невинном личике.
— Сударыня, — почтительно и учтиво обратился к ней Берингар, — если я могу чем-либо услужить вам, располагайте мною.
Элин обернулась и улыбнулась. Она уже видела его в церкви и знала, что он тоже нашел приют в бенедиктинской обители, а напряженная обстановка превратила Шрусбери в такое место, где люди относились друг к другу либо как к добрым соседям, либо как к возможным доносчикам — но уж на такую подозрительность она никак не была способна. Так или иначе, но Хью решил не упускать удобный случай представиться девушке.
— Вы, наверное, помните: я приехал предложить свои услуги королю тогда же, когда и вы. Мое имя Хью Берингар, из Мэзбери, и я сочту за честь служить вам всем, чем смогу. Мне показалось, что услышанное известие встревожило и огорчило вас. Знайте, что я с радостью исполню любое ваше поручение.
— Конечно, я вас помню, — ответила Элин, — и с благодарностью приняла бы ваше предложение, но то, что мне нужно, могу сделать только я сама. Никто здесь не знает в лицо моего брата. По правде говоря, мне трудно решиться... Но я знаю, что женщины из города пойдут туда, рассчитывая найти своих сыновей. Если это по силам им, значит, и мне тоже по силам.
— Но ведь у вас, — заметил Берингар, — нет серьезных оснований полагать, что ваш брат мог оказаться среди этих несчастных.
— Никаких, — отозвалась девушка, — за исключением того, что я не знаю, где он, хотя и слышала, что он примкнул к сторонникам императрицы. А ведь лучше всего удостовериться — не правда ли? Не следует упускать возможность. Стоит мне убедиться, что его нет среди мертвых, и я смогу надеяться увидеть его живым.
— Он вам очень дорог? — участливо спросил Берингар.
Девушка замешкалась, прежде чем ответить — видно было, что она серьезно отнеслась к этому вопросу. После недолгого молчания она сказала:
— Я никогда не знала его так, как подобало бы сестре знать своего брата. Жиль не обращал на меня особого внимания, у него были свои друзья, да он и старше меня на пять лет. Мне и было-то всего лет одиннадцать, когда он покинул родительский дом, а потом наведывался лишь изредка и всякий раз бранился с отцом. Но он мой единственный брат, и он не лишен наследства. А ведь говорят, что покойных оказалось на одного больше.
— Нет, это не ваш брат! — уверенно заявил Берингар.
— Ну а вдруг это он? Тогда я должна опознать его и исполнить то, что подобает сестре. Я иду, — окончательно решила девушка.
— Думаю, вам не стоит ходить туда. И уж во всяком случае, нельзя идти одной.
«Сейчас она скажет, что ее будет сопровождать служанка», — с грустью подумал Хью, но, вопреки его ожиданиям, Элин сказала:
— Констанс я с собой не возьму — такое зрелище не для нее. Родных у нее там нет — так зачем же ей мучиться вместе со мной?
— В таком случае позвольте мне пойти с вами.
Похоже, Элин вообще не была способна хотя бы на малейшее лукавство. Ее растерянное лицо радостно просветлело и она взглянула на него с искренним удивлением, признательностью и надеждой. Однако девушка все еще колебалась.
— Это весьма любезно с вашей стороны, но я не могу принять от вас такой жертвы. Меня призывает туда долг, но для чего вам подвергаться этому испытанию?
— Не отказывайте мне, прошу вас, — сказал Хью, заранее уверенный в ответе. — Если вы пойдете одна, я не буду знать ни минуты покоя. Но если вы скажете, что, настаивая, я лишь добавляю вам горестей, мне останется только молча повиноваться, что я и сделаю, — но не иначе, как на этом условии.
На такое Элин никак не могла пойти.
— Нет, это было бы ложью, — признала она дрожащими губами, — откровенно говоря, я не слишком-то смелая, и, конечно, я вам очень благодарна.
Берингар добился, чего хотел, и постарался извлечь из этого все, что возможно. Зачем, например, ехать верхом, если можно пройти пешком через город и за это время узнать девушку как можно лучше?
Хью оставил своего коня в конюшне и направился с Элин по мосту, ведущему в Шрусбери.
Брат Кадфаэль караулил тело убитого в уголке внутреннего двора, поблизости от арки, под которой в замок проходили горожане. Пришедшие поискать своих родичей или знакомых не могли миновать его, и всех Кадфаэль спрашивал, не знают ли они этого несчастного. Но в ответ каждый лишь молча отрицательно качал головой и бросал на Кадфаэля сочувственный, но и успокоенный взгляд, ибо никто так и не признал этого человека. Да и как мог Кадфаэль ожидать большего от этих бедняг, которые пришли сюда с единственной мыслью отыскать своих близких.
Прескот сдержал свое слово: пришедшим не чинили препятствий, никто их ни о чем не расспрашивал и даже не пытался узнать их имена. Новый шериф хотел, чтобы его замок как можно скорее избавился от того, что осталось от прежнего гарнизона. Стражникам, которыми командовал Курсель, было велено ни во что не вмешиваться и даже оказывать по возможности помощь этим непрошеным гостям, лишь бы только выпроводить их из замка до наступления темноты. Кадфаэль и караульных упросил взглянуть на неизвестного, но никто из них его не узнал. Курсель окинул тело долгим хмурым взглядом и покачал головой.
— Не припоминаю, чтобы видел его прежде. Что же могло возбудить у кого-то такую ненависть к этому, ничем не примечательному на вид сквайру, что он убил его?
— Убивают не только тех, кого ненавидят, — мрачно промолвил Кадфаэль. — Лесные разбойники и грабители с большой дороги хватают кого ни попадя, вовсе не испытывая к своим жертвам какой-либо вражды.