— Как там дети? Наслаждаются песком, морем и солнцем?
До меня доносится шум волн и детский лепет Арти. Сердце болит от тоски, настолько сильно я желаю оказаться рядом с ними.
Может, стоит уехать? Закончить работу здесь и первым же самолетом отправиться на остров. И неважно, захочет ли Джош меня видеть или нет. Айви и Арти точно будут мне рады. Я мог бы снять небольшой домик неподалеку…
— С ними все хорошо. Мы все в порядке. Не переживай за нас.
В голосе Джоша слышится раздражение из-за того, что я спрашиваю о детях, как будто своим невинным вопросом о том, веселятся ли они, ставлю под сомнение его родительские навыки.
Отвлекаюсь от этих мыслей, стараясь сохранить бодрый тон нашего разговора.
— Сколько собираешься там пробыть?
— Пока не знаю.
— А как же школа?
— А что с ней? Детям туда еще рано, к тому же на Ибице имеются школы, так что они смогут спокойно ходить в одну из них.
— Речь не только о детях. Я спрашивал о твоей работе.
— Я больше не работаю учителем. Теперь это в прошлом.
— Ты собрался оставить в прошлом всё? Даже нас? — тишина. — Лора не хотела бы для тебя такого будущего, Джош. Тебе нравилось быть учителем. Ты…
— У меня для тебя новости, Айзек. Лоре нет никакого дела до того, чем я занимаюсь. Мне надоело слушать о том, какого будущего она бы для меня хотела. Ее. Здесь. Нет.
— Ошибаешься. Она всегда рядом. И ваши общие дети — тому подтверждение.
Не стоило провоцировать Джоша. Мне не хочется втягивать его в очередной спор.
— Хватит. Хватит, блядь. Я не собираюсь выслушивать нотации от человека, который даже не может определиться с гендером. Мужчины, у которого ни разу в жизни не было серьезных отношений. Возвращайся и проповедуй, когда потеряешь самое дорогое в жизни. Тогда разрешаю сделать мне выговор и сообщить обо всем, что я делаю неправильно, во имя моей покойной жены.
А затем Джош вешает трубку.
Мой стойкий, серьезный и надежный брат исчез. Похоже, человек, которым он являлся, умер вместе с Лорой.
Телефон выпадает из рук и отскакивает от кровати на покрытый ковром пол комнаты. Я склоняю голову, снова и снова зарываясь пальцами в волосы, пока мои мысли не проясняются.
Я не могу изменить то, что произошло, и вернуть жизнь Джоша в прежнее русло. Можно только надеяться, что брат найдет дорогу назад, а мне остается ждать, когда он это сделает. И нужно в это поверить.
Я буду ждать его.
Возвращайся и проповедуй, когда потеряешь самое дорогое в жизни.
Думаю, уже потерял. Вот только у меня еще есть шанс вернуть его.
Следующий день принес с собой новый виток проблем.
Покинув Флинна в тот вечер, я отказался работать в Кардиффе, в попытке увеличить дистанцию между нами.
Джейк был взбешен. Он имел приблизительное представление о причине моего решения и считал, что я совершил свой обычный финт «потрахаться и сбежать». Дело в том, что брат оказался прав. Вот только не так, как ему казалось.
Я сбежал от Флинна, застряв непонятно где, вместо того, чтобы вернуться и попытаться все ему объяснить.
К счастью, именно Джейк предоставил мне такую возможность, когда позвонил и приказал приехать обратно. Он был немного удивлен, что я не стал с ним спорить, и никогда не узнает, что именно этого мне и хотелось.
Найти Флинна оказалось легче, чем я думал.
Он был глубоко погружен в гипсокартон, только что пробив фальшивую стену. Держу пари, мужчина представлял себе мое лицо, когда поднимал кулак, чтобы нанести следующий удар.
Уговорить его встретиться со мной тоже оказалось легче, чем я того заслуживал, но моя удача отвернулась, когда Флинн не смог ко мне приехать. Я отчаянно хотел снова быть с ним рядом, желая, чтобы Флинн опять считал меня своим. И надеялся, что в один прекрасный день он позволит мне быть сверху. А пока был более чем готов услужить ему в этом. Я знал, что Флинн еще не готов пойти на такой шаг, но это не помешало мне фантазировать о том, как я трахаю его шикарный зад. Я каждый день благодарил небеса за долгие часы, что Флинн проводил в спортзале, оттачивая свое тело до идеала, и хотел выразить эту признательность, боготворя каждый его мускулистый дюйм.
Однако, мое разочарование быстро сошло на нет, когда Флинн согласился зайти ко мне этим вечером.
После целого дня на съемочной площадке, я нахожусь дома, разговаривая со своей матерью по FaceTime, а между делом она объясняет, как приготовить лапшу по-тайски с курицей и цуккини. Сегодня утром я написал ей с просьбой подкинуть мне рецепт низкокалорийного, но высокопротеинового, и, что более важно, вкусного блюда, которое я мог бы приготовить менее чем за тридцать минут. Мама прислала мне список ингредиентов, и я захватил все, что нужно, по дороге домой. Японского рисового уксуса в местном магазине не оказалось, так что пришлось сделать крюк до местного супермаркета, однако я все равно успел вернуться домой, имея в запасе достаточно времени, чтобы успеть принять душ, переодеться и немного прибраться.
В такие моменты я жалею, что не похож на Джейка, потому что никогда не обращал внимания, когда мама готовила. Он — профи на кухне; я же, напротив, могу и водой обжечься.
— Как только цыпленок слегка подрумянится, сними его с огня и переложи на тарелку с бумагой для запекания, чтобы впитался жир.
— Готово, что дальше?
— Ты растопил арахисовое масло в горячей воде?
— Можно мне воспользоваться чайником?
— Да, только не клади масло прямо в чайник, а вскипяти воду и переложи масло в какую-нибудь миску.
Я поворачиваюсь лицом к планшету, который прислонил к стойке, закатываю глаза и говорю:
— Мам, я не дурак. И знаю, что нельзя класть арахисовое масло в электрический чайник.
— Ты уже пытался сварить в нем яйца. И не думаю, что после того случая ты приобрел какие-то кулинарные навыки.
— Это было сто лет назад.
— Полтора месяца. Это было полтора месяца назад, когда ты приехал, а нас не было дома, чтобы приготовить тебе поесть.
— Ладно, ладно. Чайник включен, что дальше?
Она продолжает рассказывать мне о приготовлении каждой части блюда, и на этот раз у меня получается, потому что по окончании я смотрю на что-то съедобное, которое к тому же отлично пахнет.
— Так кто же этот счастливчик?
— Парень. Я готовлю для парня, мам. Его зовут Флинн.
— Друг или…
— Не просто друг.
Тишина.
Машинально продолжаю накрывать на стол, поглядывая на часы, чтобы успеть выложить на тарелки то огромное количество еды, которую только что приготовил, но внезапно останавливаюсь как вкопанный. Моя мать никогда раньше не теряла дар речи.
— Что? Нечего сказать? Такое впервые.
— Похоже, это вечер первых разговоров, — парирует она. — Во-первых, я никогда не видела, чтобы ты готовил для кого-то, а во-вторых, ты ни разу не признавался, что у тебя с кем-то нечто большее, чем просто дружба. Не важно, с парнем или девушкой. Так что, конечно, я лишилась дара речи. Мой сын нашел свою половинку. Не знаю, стоит напомнить ли тебе о безопасном сексе или же потребовать, чтобы ты привел его к нам домой на ужин.
— Этот корабль уже уплыл, мам. Мне было четырнадцать, когда отец выдал мне напутствие типа «надень резину, прежде чем поехать», поймав с потрепанными копиями «Плейбоя» под матрасом.
— Ах, да, помню, как мы тянули соломинки.
Я поворачиваюсь с широко открытым от шока ртом и смотрю, как она ухмыляется мне с восьмидюймового экрана.
— Ты тянула соломинку, решая, кто из вас объяснит про тычинки и пестики своему растерянному бисексуальному сыну?
Мама пожимает плечами и отвечает:
— Когда у тебя будет пять мальчиков, можешь прийти и рассказать мне, как лучше с этим справиться. Кроме того, мне досталась короткая соломинка, и в итоге пришлось беседовать с Джейком. Это был самый нелепый разговор в моей жизни.
Я смеюсь.
Подростком Джейк мало чем отличался от себя двадцатилетнего. Уверен, он потерял девственность еще в ту пору, когда большинство мальчишек читали комиксы.
— Вполне справедливо. Я прощаю тебя. А теперь мне действительно пора. Флинн должен прийти с минуты на минуту... — раздается звонок в дверь, и прежде чем мама успевает возразить, я посылаю ей воздушный поцелуй, благодарю за помощь и скидываю звонок. Мама исчезает с широко открытым ртом, готовая начать спор и потребовать аудиенции у человека, которого я только что признал своим любовником.
Выключаю планшет, иначе она просто перезвонит, и прячу его под стопкой журналов, прежде чем броситься к входной двери. Широко ее распахнув, я встречаю картину, от которой начинает бурлить моя кровь, а голова — кружиться от желания.
На пороге стоит Флинн. В обтягивающей белой футболке и потертых джинсах.
Этот парень мог нацепить и мешок для мусора, а я все равно был бы тверд как скала.
— Ты вовремя, — делаю шаг назад, чтобы впустить его. Мои инстинкты кричат мне, чтобы я приветствовал его поцелуем, но мне не хочется отпугнуть Флинна прежде, чем тот войдет в мой дом.
Можно было и не переживать по этому поводу, потому что как только Флинн переступает порог, и прежде чем дверь полностью закрывается, его губы прижимаются к моим в пьянящем и требовательном поцелуе.
— Я умираю с голоду, — улыбается он мне в рот.
— Отлично, потому что я приготовил еды, чтобы накормить небольшую армию.
— А я сейчас не о еде.
Тихонько смеюсь, прежде чем мягко оттолкнуть его.
— Рискую показаться типичной домохозяйкой, но я весь день провел у плиты. Так что мы поедим, и моя стряпня тебе понравится.
Флинн делает еще один шаг ко мне и начинает двигать бедрами, показывая, как сильно ему нравится кое-что другое, и это не еда, которая быстро остывает.
— О, ну, тогда я надеюсь, что меня хорошенько накормят.
Его грязные намеки, сопровождаются подмигиванием.
С прежней уверенностью, граничащей с развязностью, Флинн прерывает контакт наших тел и делает шаг назад, прежде чем повернуться и пройти по коридору прямо на кухню. Наглый засранец рыщет по моему дому, словно он хозяин этого места, а мне остается плестись за ним, как безумному дураку, коим я и являюсь.