Пошел 1982 год. Четвертый уже года как я не сижу. Более того, у меня уже не руки пошли в гору, а дела. Катаясь в Грузию, Харьков, Москву, Саратов, я вел одновременно монтаж и наладку объектов на энерго — системах Коми АССР. А заказов становилось все больше. Неделю тут, неделю там. Приезжаешь, наряды закрываешь — не то, что в совхозе "Гамарджобо".
Я осознаю, что смогу заработать здесь относительно честно. Это похоже на определение "немножко беременна", однако прошу быть снисходительными ко мне и учитывать то, на каком густо криминальном фоне шла до этого моя "маленькая жизнь".
Я порвал все связи с Грузией, Арменией, Азербайджаном, Сочи, Киевом, Москвой. За всем этим было столько истрачено духа, силы, воли, характера. Впустую, на бредовые фантазии. Слава Богу, что все это кончилось. Это порочно и поучительно, этот образ жизни, мышления.
В итоге, если бы не Горбачев, не либеральная "перестройка", то я бы давно уже кончил жизнь на каторге.
Потом я перееду в Москву, а в 1986 году начнется перестройка, кооперативное движение. И я, и вся моя семья активно включимся в новую жизнью.
А пока — заключительный этап моей жизни.
Той жизни.
Итак, очередной заплыв за буйки законности.
Я продолжаю плавать, как Одиссей плавал по морю жизни в поисках своей родины.
Я понимал, что "к старому возврата больше нет".
Передо мною снова заснеженная Коми АССР — республика с ее финансовыми, экономическими, политическими возможностями. И я не должен уходить ни вправо, ни влево от нее.
В это время, в 1982 году, мне дали трехкомнатную квартиру в центре города.
Я обставил ее мебелью. Мы наконец-то стали жить втроем: я, моя любимая жена Ирина Вологодская и маленький тогда еще Алеша.
Я купил автомобиль, что являлось своеобразным вызовом для общества. Приобрел за семь тысяч рублей подержанную семилетнюю "копейку" — и стал классовым врагом.
Сколачиваю бригаду: Шлюев, Зубков, Макусинский, Мишук, еще кто-то, кого я, к сожалению, забыл.
В чем сущность бизнеса?
Предприятие, на котором я работал называлось Пуско-наладочным управлением КОМИЛЕСПРОМа. Не только называлось, но и по сути деятельности было таковым. И вот однажды пришел к нам новый человек. Звали его Славка Зыкин. Пьяница, алкоголик, но удивительно умный и способный человек. Он подал мысль, которой мы пользумся сейчас здесь в Москве, и благодаря которой живем-не тужим до сих пор. В чем же ее суть?
Наше управление всю жизнь делало пуско-наладочные работы, однако хронически не выполняло план. Славка Зыкин предлагал не раз:
— А почему бы не делать еще и работы, связанные с измерением и испытанием электрооборудования?
Главный энергетик отмахивается, главный инженер тоже, я, старший инженер — тоже отмахиваюсь. Он нам приносит энергонадзоровскую литературу, где черным по белому написано: все электрооборудование в СССР систематически должно быть подвергнуто испытаниям и измерениям, чтобы не возникали пожары, не поражало людей током. Большинство оборудования должно испытываться один раз в год.
И после монтажа оно должно быть испытано. Вводится оборудование — еще раз испытано. И так далее каждый год: всякое оборудование должно испытываться.
Теперь о расценках.
Расценки весьма велики и можно, не занимаясь монтажом, не затрачивая физическую энергию множества людей, легко заработать деньги. Нужно иметь лишь специальные измерительные приборы, документы, протоколы. Талантливый, от Бога, электрик шестого разряда Славка Зыкин показал нам, инженерам, как это делается.
Мы приобрели протоколы. Если на каждое изделие вести протокол, можно получать огромные деньги. В нашем рутинном управлении не знали, что это неотъемлемая часть любого технологического процесса. И это называется монополия!
Мы приобрели приборы, организовали бригаду из трех — больше было пока не надо! — человек. Я стал руководителем этого нового дела, и мы начали обмер всех лесхозов Коми АССР. Стали выполнять план, получать приличную зарплату, премии, чего раньше не было.
Но ведь и кроме лесхозов есть крупные и малые эксплуататоры энергосистем. Однако остальная часть производств, кроме лесхозов, подобных испытаний и замеров никогда не делала. Ага!
Я стал обкладывать их. Но когда мы приходили на предприятия, то слышали:
— На пустом месте вы, друзья, хотите деньги получить! Меряете вы там не меряете. Вы бы еще небо пообмеряли! А деньги-то государственные получаете! Идите-ка вы!
— Дорогой! — говоришь ему, остолопу. — И предприятие твое — тоже государственное. И служба наша — государственная. Мы пойдем, но составим акт о твоем отказе. А если контора сгорит — перед государством и ответишь. Это ведь не частная лавочка тебе, товарищ!