А народ шутил! Когда кто-нибудь называл футбольный счет "один-один" всегда находился другой, кто пошутит: "В их пользу!"
Давали еще пять лет "по рогам" — поражение в правах. И пять лет "по ногам" — то есть гражданин лишался конституционного права свободно перемещаться и проживать там, где ему хочется, в стране своих отцов… Человек не мог вернуться домой, если это крупный областной город или столица республики. Посчитайте: двадцать и дважды по пять — тридцать лет! Чем это было для человека, отсидевшего срок и оставшегося живым где-нибудь в Воркуте или Коми АССР? Он вынужден был там и оставаться. Куда ему податься без паспорта и со справкой об освобождении в кавычках? Они там и живут доселе. В третьем уже колене и в четвертом — без рог, без ног. Они построили себе деревянные дома и родили детей. Еще не родившись на свет, они автоматически получили поражение в правах перед какой-нибудь Хакамадой или Боровым, Гайдаром или Абрамовичем, нынешним начальником Чукотки.
Не думаю, что во всем содеянном властями предержащими не было преступного умысла. Так, беззатратно, осваивался Север. Так добывались лес, уголь, свинец, молибден, золото, вольфрам. Так добывалась сладкая жизнь для нынешней сопливой "элиты".
Вот бастуют нынче шахтеры какой-нибудь Воркуты, а им говорят, к примеру, что добыча угля на Севере нынче нерентабельна. И это — так. Рентабельна она была, когда оплачивалась не рублями, а людскими жизнями. Впрочем, и сейчас им не платят: хотите — бастуйте, хотите — нет, куда вам деваться? Их в Москве никто не ждет.
Но лесоповалы и шахты еще дождутся новых своих ударников труда.
Было ведь на зонах пусто после амнистии пятьдесят третьего года. А тот же демократ Хрущев после бериевской амнистии ухитрился укрепить лагеря между ХХ и ХХII съездами. Свято место пусто не бывает…
Куда девать тучи конвойных и капо, которые больше ничего не умеют делать, кроме того, что делать грешно? Вагонзаки не будут стоять без своих пассажиров — они ждут. Вышки еще смотрят в зоны. И продувные бараки пустовать не будут.
Если это сон народа, то сон летаргический. Или это коматозное беспамятство, как следствие тяжелых травм и увечий, после минных полей советской истории. Да и зека подешевели, чего греха таить. Федор Достоевский — бывший каторжанин — сказал, что русский человек без Бога свинья…
Моя Владимирка прошла из Бутырской тюрьмы через Московскую краснопресненскую пересылку и Свердловскую пересылку, и через Харьковский централ в лагерь усиленного режима Нижнего Тагила, в "ментовскую зону" ИТК-13. Теперь она известна всему миру. Маршрут закручивали такой "загогулиной", что и знающий географию с астрономией, геодезию с картографией человек не мог определиться на местности.
В "вагонзак" посадили ночью.
Это был обыкновенный плацкартный вагон. Только по каждой стороне купе откидываются полки в три яруса и до самого потолка, чтобы входило восемь человек. Можно себе представить восемь человек в купе раскаленного летней жарынью вагона. Эти вагоны могут сутками стоять на безвестном полустанке в ожидании оказии. Но вагон железный. Он не ест селедки, которой усиленно кормят зеков на этапе. По причине дешевизны зеку выдают сухпайком эту неплохую жирную селедку на время всего этапа. Солоней некуда. Хошь режь, хошь ешь. Лопай: хочешь ртом, а хочешь — попой. Дают черный хлеб и сахар. Но воды-то набрать негде и не во что. И начинается пытка искусственно возжигаемой жаждой.
Куда идет этап — неизвестно. Все кругом воняет. Умыться — забудь. Мусорных бачков нет, салфетки — миф, кругом газетный, вонючий же мусор и "мусор" — конвоир.
Зека ропщут без воды и поносят конвоира. Вырывают друг у друга эту единственную на вагон алюминиевую кружку. А сопровождающий сам-то где возьмет? Запас теплой, почти горячей воды в казенном бочонке кончается вмиг. На станциях вода есть, но кто же за ней пойдет?
Зимой все то же, только со знаком минус на столбиках термометров и с лязганьем зубов в купе "вагонзаков".
О меню заключенных надо отдельные научные книги писать.
Скажу еще, что селедку хоть надо выловить где-то в морских пучинах, рассортировать, засолить, затарить. И, казалось бы, она по себестоимости дороже свиного сала. Однако по всем зонам от Украины до Крайнего Севера вплоть до бытовок были вывешены плакаты, которые гласили: "ПОЗОР САЛОЕДАМ!" Вдумайтесь только! Не убийцам и насильникам, а так называемым "салоедам". Категорически было запрещено сало и получать его в посылках не разрешалось. Масло можно, шоколад можно, а сало приравнивается к наркоте. С наркотиками — еще куда ни шло, но если тебя поймают с кусочком сала — бегом в ШИЗО или в БУР. И без разговоров. Казалось, что вот-вот за чифироварение и салоедение введут смертную казнь. Каково же нашему брату — хохлу! Я помню, как заховаю шматочек добытого правдами-неправдами сальца, и встаю ночью.