— Мы с тобой, Штында, трекаем на разных языках. Ты меня не хочешь понять, а я тебя не понимаю.
— Тогда изъясняйся со мной так, чтобы я смог тебя понять.
— Я считаю, что вчера Карась пытался с помощью колотушек наказать не кореша, а меня.
— Так спросил бы у Карася и узнал бы у него, в чем дело, — посоветовал Штында.
— Я его сегодня пытался расколоть, но он не захотел говорить. Но от тебя-то он не должен ничего скрывать.
— Ясное дело, — согласился Штында. — Сегодня же все разузнаю и сообщу тебе. Может так получиться, что твоя подозрительность — просто плод твоей фантазии.
— Может быть, — согласился Влас, не желая ни спорить, ни переубеждать его и оставаясь при своем мнении. Считая эту тему закрытой, он перешел к другой: — Недавно ко мне сюда кум приходил…
— Кум? Зачем?
— Сам знаешь, зачем кумовья наносят визиты нашему брату. Попортил только нервы себе и мне. С чем пришел, на том и расстались.
— От него тут никуда не денешься. Мы живем под его колпаком… — грустно заметил бугор.
Влас, открыв дверку стола и немного покопавшись в его нутре, достал оттуда пятьсот рублей. Отдавая их Штынде, сказал:
— Передай мой взнос в общак.
— Со вчерашней покупки? — улыбнулся Штында, пряча деньги в потайной карман брюк.
— Точно! — весело подтвердил Влас. — Чай с сахаром есть. Угостить?
— Не отказался бы, но некогда, и так у тебя задержался больше, чем хотел. Пойду трудиться.
Если ты выбрал себе в спутники
по жизни подлость, то не забывай,
что она может завести тебя в могилу.
Когда Штында узнал от Карася, кто приказал ему играть в карты с Камботом, то просто растерялся. Он не знал, как ему поступить. С одной стороны, он пообещал Власу узнать у Карася, почему тот наехал на его кореша. Но в то же время ему нельзя было закладывать законника козырному фраеру. Он был убежден, что Крученый за такую подлянку обязательно его накажет. На зоне не любят зеков с длинными языками, шестерок, продающих свои услуги. Становиться в их ряд Штында не желал.
«Если козырные начинают друг другу мешать, вставлять палки в колеса, значит, их слишком много развелось. Скоро они начнут друг друга резать, но я-то тут при чем, почему я из-за них должен страдать? Пойти, что ли, к Дикому за советом? Но он опять на меня окрысится, скажет, что не могу ничего самостоятельно решить и без конца бегаю к нему. А вообще чего я буду себе голову ломать над чужими проблемами? Крученый заварил всю эту кашу — пускай теперь сам ее и расхлебывает». Так думал Штында, стараясь найти выход из щекотливого положения.
Крученого Штында нашел в цехе у слесарного стола, где тот с самоотверженностью стахановца делал себе нож.
— Крученый, мне надо с тобой поговорить, — подошел Штында к вору.
— О чем? — не отрываясь от работы и лишь мельком взглянув на бугра, поинтересовался тот.
— Это ты ублатовал Карася натянуть в листы Камбота?
— Я. А почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Влас этой петрушкой интересовался у меня.
— Ну и что тут такого? Можешь сказать ему, что я поручил Карасю поиграть в листы с его другом.
— А зачем тебе это понадобилось?
— Хотел узнать, насколько кореш Власа крепкий на расправу.
— И какой результат тебе дала эта проверка?
— Камбот в колотушки не мастак, значит, он в нашем ремесле валет. Теперь я убедился, что мне на него в будущем ставку делать нельзя. Он в моих глазах потерял всякое уважение.
— Понятно! — переваривая услышанное, задумчиво произнес Штында. — Я могу наш разговор передать Власу?
— А почему бы и нет, если у тебя такое желание появилось? Передавай.
— Зря ты через Камбота наезжаешь на Власа. Он может обидеться, — решил высказать свою точку зрения Штында.
— Я в твоем мнении и в советах не нуждаюсь, топай туда, откуда пришел, — приступая к прерванной работе, сердито заявил Крученый. Он и так был разозлен, что его план практически провалился, а тут еще какой-то бугор дергает ему нервы. Какая наглость! И ему приходится терпеть!
После работы Влас, устроившись на своей шконке, читал Камботу письмо, полученное от Лалинэ. В письме жена сообщала, что родила ему дочь, интересовалась, каким именем ее назвать.