Торопливо собираюсь в путь, пока на небе сияет солнце.
Отправился в девять часов. Очень доволен: ветер попутный, лед ровный. Я называю этот многолетний лед ровным, но это весьма условно, поскольку местами попадаются неровности, местами глубокий снег. А после трех часов вышли на полосу голубого молодого льда, тянущегося в северо-северо-восточном направлении. Ехали часа полтора. Промчались на одном дыхании.
До 16.30, когда я остановился, проехали 20–25 километров. Надеюсь, что преодолел 86-й градус северной широты.
9 апреля
Ясно. Ветер западно-юго-западный.
Проснулся в 5 часов и снова задремал — думал, на часок, а проснулся уже в 7 часов. Сам себе в спальнике крикнул «яя» и рассмеялся. Отправился в путь в 8 часов.
Я в отличной форме, но состояние собак все ухудшается: они очень устали. Кричу «яя», собаки не слышат, как будто я не к ним обращаюсь. Приходится делать вид, что я их собираюсь кормить, тогда они мгновенно поднимаются и летят ко мне. Нарты на всех парах мчатся вперед. Сегодня ветра почти нет. Ярко светит солнце, во льду отражаются собаки. В Арктике не бывает подряд двух дней с одинаковой погодой. Хотя светит солнце и почти нет ветра, но сегодня значительно холоднее. Поэтому одной парой перчаток не обойдешься, на мне опять двойные шерстяные варежки на нерпичьем меху.
Состояние льда, как и погода, не постоянно. Ровное пространство обязательно сменяется скоплением ледяных глыб. Объяснение этому, видимо, не такое уж и сложное. Во время их столкновения в одном месте возникают торосы, в другом — полыньи, где впоследствии и образуется молодой ровный лед. Но может быть, все это и не так?
За день встречаешься с грядами торосов раза четыре, а то и пять. Быстро едем только по молодому льду.
Сегодня преодолели расстояние приблизительно километров в 20. В пути были 10 часов. Остановились в 18.30, и я тут же начал осматривать собак.
Каких только ран у них не было. У одних были порезаны льдом лапы, и из ран сочилась кровь, у других обломаны когти. Собаки бегут уже восемь дней подряд в среднем по восемь часов в день. Мне их жаль.
Почти все собаки были поранены. У потерпевших поражение в драках за Куро покусаны носы и уши. Братья сильного в драке Нуссоа тоже пострадали, они еле волочат раненые ноги. Но собак не научил их горький опыт, они опять ищут драк. Казалось бы, ссоры и усталость несовместимы, но поведение собак говорит о совершенно обратном.
У каждой собаки свой характер. Некоторые, подобно Нуссоа, не могут бежать в упряжке справа, другие, наоборот, бегут только с этой стороны, третьи лишь в середине. Одни собаки не лают, сколько их не бей. Другие только услышат звук хлыста, как тут же гавкают. Есть собаки, отлынивающие от работы, а есть такие, которые моментально включаются в нее и быстро тянут сани.
Нуссоа все же самая сильная из всех собак. Вес его — 45 килограммов, он удивительно большой, поэтому и в драке самый сильный. До сих пор он ел наравне со всеми, но явно скоро начнет отнимать еду у других собак. Теперь я буду привязывать отдельно вожака Куро и Нуссоа и давать им больше еды. Увеличу еду и другим собакам, которые хорошо тянут. У вожака Куро маленький шаг. Она бежит с провисшими ремнями. Я все это знаю, но, к сожалению, только одна она хорошо понимает команды. Пока нет другой собаки, которую я бы смог сделать вожаком.
Остается неразрешимым вопрос, как повысить скорость движения. До сих пор самым лучшим результатом было 20–25 километров в день. Сейчас собаки а состоянии только еле-еле плестись, значит, приходится быть в пути больше времени. При нормальном самочувствии собак и хорошем состоянии льда в день вполне можно проходить по 50-100 километров. Во время предыдущего путешествия на собачьей упряжке по Гренландии — Канаде — Аляске я проехал 12 тысяч километров. Было это в мае. На перегоне между заливами Ризольют и Кэмбридж я проходил больше 100 километров в день.
До получения снаряжения я хочу перейти 87-й градус северной широты. Если на пути будет такой лед, как вчера и сегодня, то можно увеличить скорость движения на 10 километров. Хочу во что бы то ни стало достичь Северного полюса в середине апреля. Постоять на «вершине» планеты — это лишь половина программы моего путешествия. Целиком она будет осуществлена только в том случае, если на обратном пути мне удастся проехать по Гренландии из одного конца в другой.
Однако до Северного полюса еще 400 километров! Медленно, но верно я приближаюсь к цели, о которой так давно мечтал. И я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ее достичь.
10 апреля
Ясно. Ветер западно-северо-западный.
В моей собачьей команде появились новые члены. Вчера поздно вечером Сиро ощенилась. Я еще не спал и услышал за палаткой какие-то необычные звуки. Вышел посмотреть и увидел только останки двух щенят. Это самцы сожрали их. Никак не думал, что Сиро будет щениться сегодня вечером, ну а то, что щенят могут съесть, мне и вовсе в голову не приходило. Я не предусмотрел жестокий закон природы. Тут же забрал Сиро в палатку и обслуживал ее по высшему классу. В палатке родилось еще четыре щенка. Один появился на свет мертвым, трое испустили первый крик новорожденных, слабо, но бодро тявкнув: «Гав, гав!»
Я напряженно ждал в углу палатки и вздохнул с облегчением, увидев трех здоровых щенят. Они очень милы, эти забавно передвигающиеся живые существа. Но щенки родились во время тяжелого путешествия к Северному полюсу. Что с ними будет? Досадую, что на меня обрушились такие заботы, но вместе с тем неожиданно в душе пробуждается нежность к этим малышам, и я весело смеюсь.
С энергией берусь за дело. Достаю один из кусков оленьего меха, которым обычно покрываю пол палатки, и расстилаю его в углу. Переношу туда щенят и заворачиваю их в мех. Кроме того, я стараюсь, чтобы в палатке было тепло, поэтому до утра горит конфорка. Утром все щенки хорошо себя чувствуют, копошатся под животом матери. Безусловно, они доставят хлопот в трудной дороге, но очень хочется, чтобы малыши выжили. Удивительно, но у меня появляются какие-то отцовские чувства.
Ночью почти не ложился, может быть, поэтому руки и ноги не чувствуют холода. Итак, роды Сиро окончились сверх ожидания благополучно. И не надо менять моих планов. Завернул щенят в шкуру оленя, положил их в пустой ящик из-под собачьей еды и вместе с мамой Сиро поместил на нарты. Немножко позднее, чем всегда, — в 9.10 отправился в путь.
Состояние льда совершенно изменилось: тянутся бесконечные торосы, покрытые снегом, в котором собаки проваливаются по грудь. Неожиданно в довершение всего перед нами выросли пятиметровые торосы. Сугробы снега изменили свое направление на северо-восток. А чтобы двигаться на север, надо то взбираться на их крутые гребни, то спускаться с них. Еду как по волнам, то вверх, то вниз, правда, по твердому насту, поэтому кажется, что нарты катятся с крутого обрыва, как оборвавшаяся вагонетка.
Сколько раз нарты переворачивались! Придя в себя, я тут же смотрел, как щенки. Ящик с ними был цел. Щенки еще и не прозрели, а переживают такие тяжкие испытания. Но и мои силы на исходе, поэтому я могу только молить судьбу, чтобы щенки остались живы. Прошел приблизительно километров 10–15.
11 апреля
Ясно. Ветер западно-северо-западный.
Очень устал из-за родов Сиро. Поэтому вчера лег раньше, чем обычно, — в 23.30. Но, несмотря на это, разоспался и утром проснулся в половине восьмого. Вскочил растерянный: число щенков увеличилось вдвое, их стало шесть, правда, один из них был мертв. Такое и во сне не приснится! Ночью родились еще трое щенков.
Итак, Сиро ощенилась девятью щенками: девятого числа — шестью (двух съели самцы, один родился мертвым) и десятого — тремя (один был мертвым). Меня снова поразили могучие жизненные силы эскимосских собак. Ложась вчера спать, я завернул щенят в шкуру оленя, положил их в ящик из гофрированного картона и уложил между нартами и палаткой. Пять щенков, все в черно-белых пятнах, уже тявкают: «Гав, гав». Озабоченная Сиро старается прикрыть малышей в ящике, но, когда заглядываю я, не пугается.