Какой же выход? Что я могу сделать? Понизить себя в должности?
Нет. Я счастлива в «Голд груп» за исключением тех моментов, когда появляется Сьюзен. Дети уже подросли и все меньше нуждаются в ее опеке, поэтому она приезжает в офис и мешает нам работать. Мы отлично обходимся без начальницы, но какой смысл высказывать недовольство? Конечно, можно было бы попробовать, но из этого не выйдет ничего хорошего.
Проблема вот в чем: когда Сьюзен приезжает в офис, она чувствует потребность продемонстрировать свою власть хотя бы в каком-то одном вопросе – ведь сотрудники не должны забывать, кто здесь главный. Никого, в том числе и меня, это не задевает. Мы знаем, что Сьюзен – президент. А я – Дик Чейни.
Это очень важно
Закончив разговор с Лолой, я вешаю трубку, и тут же гудит интерком.
– Вип? – зовет меня Младшенький.
– Да? – отвечаю я. У меня отличное настроение после беседы с подругой, и я радуюсь скорому заключению договора с издателем.
– Сьюзен ждет вас у себя в кабинете, – сообщает он.
– Что ей нужно? – со стоном спрашиваю я. Мое отношение к начальнице ни для кого не секрет.
– Отчеты по счетам, представленным к оплате.
Бросаю взгляд на свой ежедневник.
– Но это запланировано на завтра.
– Сьюзен забыла, что завтра у нее дежурство по библиотеке в школе у Джошуа, поэтому все дела она перенесла на сегодня. Я послал вам сообщение.
Смотрю на экран компьютера – вот оно, сообщение от Майка. Громко вздыхаю.
– И не говорите, – замечает он.
Наблюдая за тем, как принтер печатает отчеты, большинство из которых уже окончательно готовы, я задумываюсь, что может представлять собой дежурство по библиотеке в частной школе, где учится Джошуа Голдберг. Неужели мне это интересно? Вовсе нет.
С бумагами в руках я прохожу через холл в кабинет Сьюзен, который расположен по диагонали к моему. Другими словами, наши офисы удалены друг от друга, насколько это возможно.
– А вот и ты! – приветствует она меня.
– Вот и я. – Едва улыбнувшись, я протягиваю начальнице копии отчетов. Пока она изучает их, я убираю кучу бумаг с купленного по каталогу стула, который стоит напротив ее стола. Все поверхности в кабинете Сьюзен – стулья, диван, столы, шкафы и подоконники – завалены вещами и бумагами, скопившимися за все время ее работы. Что-то лежит нетронутым еще с прошлого века. Единственное, что меняется здесь, – это фотографии ее детей и их поделки. Сейчас на «выставке» представлены толстый шнур, сплетенный Эшли, и портрет Сьюзен, который Джошуа нарисовал акварелью. Он отлично передал «химический взрыв» на голове мамы. Мальчик наверняка станет художником.
– Похоже, с распределением работы у нас все в порядке, – сообщает Сьюзен, отрывая меня от разглядывания портрета семьи Берг, напоминающего картины Ван Гога.
– Да, – соглашаюсь я. – Каждый сотрудник тратит столько часов, сколько необходимо при его загрузке. У Мишель уходит чуть больше времени, чем хотелось бы, на «Куэйкер иншуренс», но это вполне объяснимо ее вхождением в работу.
– А как давно она у нас?
– Пять месяцев. – Я не удивлена, что Сьюзен этого не знает.
– Она все делает как надо, – произносит Сьюзен, чтобы ободрить меня, хотя это абсолютно лишнее.
– Сроки истечения договоров? – спрашивает она.
– Страница четыре.
Она просматривает отчет, и я уже знаю, что сейчас услышу.
– Несколько договоров с крупными клиентами нужно будет вот-вот возобновить. Пора этим заняться, иначе нам придется искать новых.
Говоря «нам», она имеет в виду меня.
– Сьюзен, я в курсе. Это ведь я составляла отчет.
Ожидаю услышать какой-нибудь резкий ответ, но она лишь широко улыбается мне. О-хо-хо!
– У нас появился новый бесплатный проект, – слишком жизнерадостно сообщает Сьюзен.
Собираюсь с силами и спрашиваю:
– Что на этот раз?
Она эмоционально сообщает:
– «Голд груп» будет представлять интересы «Кэмп кул», популярного летнего учебного заведения для детей в Филадельфии.
– Лагерь?
– Это не просто летний лагерь, – парирует она, – а престижное место, куда детей специально отбирают. Как в колледж.
– Если лагерь такой престижный, зачем ему реклама?
Сьюзен откашливается и недовольно смотрит на меня. Наконец-то я ее разозлила. Обычно это происходит быстрее.
– Сьюзен, они просили об этом, или ты сама предложила?
– Я предложила, – сквозь зубы отвечает она.
– Понятно, мы бесплатно представляем интересы этого лагеря, чтобы туда приняли твоих детей.
Сьюзен молчит, скривив губы. Решив избрать другую тактику, произносит:
– Ведь правило, что каждый должен вести хотя бы один проект на общественных началах, придумала ты сама.
– Да, но считается, что наши сотрудники будут предлагать свою помощь в ситуациях, которые очень важны для них. Для них, а не для тебя. – В этот момент звонит мобильный Сьюзен, и она отвечает, оборвав наш спор. Телефон Сьюзен очень часто прерывает неприятные разговоры, и мне уже начинает казаться, что у нее под столом тревожная кнопка.
Ответив на звонок, она с улыбкой протягивает мне папку из манильской бумаги с надписью на обложке «Кэмп кул». Я улыбаюсь в ответ.
Мы терпеть друг друга не можем. Но, к огромному сожалению, мы очень нужны друг другу.
Неподражаемая Элли Арчер
В субботу вечером совет подружек заседает в ресторане у Лолы. Девочки очень голодны, и хозяйка делает заказ: эмпанадас, салат «Лола», цыпленок с апельсином и рис с фасолью.
Нам приносят «Маргариту» с манго. Элли рассказывает про Джесса – мужчину, которого она недавно покорила.
– Мне казалось, у нас много общего. Он дизайнер в издательстве, я пишу для журналов. Первые две недели прошли отлично. А сейчас? Мне ужасно скучно!
– Хорошо еще, что ты не переспала с ним, – замечает Грейс.
– Я с ним спала.
– О… – Грейс даже не пытается скрыть осуждение.
– А разве с ним нельзя общаться только ради секса? – интересуется Лола.
Элли задумывается, жуя эмпанадас.
– Я бы поставила ему шесть за технику и четыре за артистичность. Значит, в среднем – пять. – Она пожимает плечами. – Не такие уж высокие оценки, чтобы выйти в финал. К счастью, я уезжаю на две недели, так что разрыв будет достаточно легким.
– Куда ты собираешься? – спрашиваю я.
– В Ванкувер, освещать показ моды для собак.
– Шик! – восклицает Грейс.
– Нет, это ужасно, – возражает Элли. – Шоу проводится для поддержания ванкуверского приюта «Сити паунд» – это первый частный приют для собак в Канаде. И что было в прошлом году? Пришло триста человек. Я же объясняю вам, это целое событие! – Элли подкладывает себе еще зеленого соуса и продолжает: – Я пишу материал для «Фэшн форвард», который подвергся ужасной критике за то, что поместил на обложку фото модели в шубе из натурального меха. И моя небольшая статья о животных должна стать своего рода компенсацией. Как бы там ни было, я еду в Ванкувер на две недели.
Эллен Арчер практически все время в пути. Я завидую такой жизни. Ее можно было бы назвать кочевой, если бы она не бросала одну великолепную работу ради другой и не оправдывала этим свою неспособность выбрать какое-то одно дело, квартиру или город. Или, само собой, одного мужчину.
Больше всего в Элли мне нравится ее бесстрашие. В определенной степени это качество присуще уроженцам Нью-Йорка. Элли провела детство в привилегированном районе Центрального парка. Окончив Колумбийский университет, она устроилась в «Вэнити фэр» помощником редактора – это самая низкая должность в иерархии любой редакции. Но амбиции и смелость помогли ей выбраться из-за стола и перенестись на центральную полосу.