Часто мы собирались втроем — Вася, Татьяна и я, — нам было хорошо вместе.
Эх, если бы сейчас Таня сидела со мной у костра!
Два дня я прожил в лесу.
Прошел его насквозь до северо-западного склона сопки.
Видел с высоты Форштевень. Но добраться до него с этой стороны я бы не смог: в конце леса путь преграждал распадок с такими обрывами, через которые могла перелететь только птица. Зато на краю распадка я нашел ключ с хорошей водой.
И все это время я поддерживал костер.
Однако как ни экономил еду, утром третьего дня продукты кончились. Новых добыть было негде. Пришлось возвращаться в бухту Кормы.
Перед уходом я построил новый костер — настоящую таежную нодью. Меня научил ее складывать Федор Иванович.
Нодья — удивительный костер. В нем горят любые сучья — и сухие, и сырые. Нодья сама себя сушит. Я наклонно вкопал в землю две гладкие жерди метра по полтора длиной. На жерди, как лестничные ступеньки, уложил друг на друга короткие сучья, предварительно обломав с них все ветки. Получилось что-то вроде наклонной стенки. Стенку расположил так, чтобы ветер дул под нее со стороны наклона. Это для того, чтобы нодья не вспыхнула вся сразу. У самых нижних сучьев выкопал в земле яму. В яме раздул огонь. Подождал, пока не сгорели нижние сучья, и столкнул недогоревшие чурбачки в яму. Когда в яме накопилось достаточно угольев, нодья начала действовать. Нижние сучья, сгорая, падали в яму на уголья. Уголья подсушивали сползающие на них сучки, и все шло, как по конвейеру. Теперь даже в сильный ливень костер ни за что не погаснет. Если зальет внешнюю, наклонную сторону нодьи, то часть горящих угольев все равно останется под навесом и они будут сушить сползающие на них сверху сучья. Жаль, что у своей палатки я не могу построить такой костер: там мне не попадалось ни одного прямого сучка.
Утром третьего дня я съел последние семь мидий и пять саранок, навалил на наклонную стенку нодьи веток сырого багульника, увязал свои пожитки в пакет, закинул его за спину и начал спускаться в бухту.
Нодья густо дымила среди деревьев.
Волна
Я еще не дошел до Правых скал, как с востока начала подниматься стена тумана. Горизонт размыло, море вдали стало белесым, потом фиолетовым, а туманная стена поднималась все выше, пока не закрыла половину неба. Кажется, снова натягивало дождь. Странно: туманилось только небо, над морем видимость была отличной.
В бухте Кормы я подобрал все, какие нашел, сухие доски от разбитых ящиков, связал их капроновым шнуром и поволок за собой.
Остатки шлюпки все еще лежали на берегу между камнями, заметенные водорослями и тиной. Надо бы их тоже разбить на доски и перетащить наверх, к палатке. Но я все не успевал этого сделать.
Добравшись до источника, я умылся, вдоволь напился холодной воды и прилег отдохнуть на каменную плиту. После прыжков по каменному завалу Левого Борта ноги прямо отламывались и здорово кружилась голова.
Так же, как в первый день, сонно булькал родник, выбиваясь из щели в озерцо, и пчелы тянули за собой звонкие ниточки, перелетая по белым соцветиям. Я смотрел на эти здоровенные стебли с широкими лапами сильно рассеченных листьев и никак не мог вспомнить их названия. Кажется, очень давно мне их показывала и что-то про них рассказывала мама. Сколько я, наверное, забыл полезного, что мне, еще маленькому, пытались передать родители! Почему память у человека такая нетвердая? Почему часто пропускаешь мимо ушей то, что может пригодиться в будущем? Ведь даже таблицу умножения, математические правила, иностранные слова и исторические даты приходится задалбливать несколько раз, прежде чем они застрянут в памяти навсегда. С ходу запоминается почему-то только то, что потом никуда не годится…
Я поднялся с плиты, вынул из кармана нож и спрыгнул в гущу жестких ярко-зеленых дудок. Срезав у самой земли толстый стебель, я обрубил с него листья и шапку цветов и надкусил. В рот брызнул сладковатый сок с сильным травяным привкусом. Э, да кажется, эта штука съедобна! Я изжевал мясистый черенок до конца, выплевывая остатки волокнистой мякоти. Недурно! Чем-то напоминает огурец и ревень, смешанные вместе, и, если покрошить помельче, добавить мангыра, саранок и морской капусты, получится замечательный салат.
Я срезал с десяток дудок, набрал в бутылку воды и, подхватив доски, потащил все к палатке.