К вечеру у меня было четыре доски, которые я поднял выше линии прибоя. Пускай полежат там дня три, пока не подсохнут и не станут полегче, потом перетащу их к источнику. Я решил просто волочить их по камням, потому что взбираться по склону сопки с такой тяжестью не смог бы даже взрослый.
Пока доски подсыхали на берегу, я начал подыскивать плоские камни для стен и кровли. Вспомнил, что на западном склоне сопки, когда я второй раз взбирался к вершине, попадалось много каменных плиток, похожих на сланец и торчащих из земли наподобие ступеней. Наверное, там есть и такие, которые легко будет спустить к источнику.
На второй день после охоты на котиков я полез на этот склон. Там росли густые кусты шиповника и стояли низкие лиственницы. И было очень много воды: она сочилась из щелей между плитами. И здесь неожиданно я нашел грибы. Сколько раз лазал сюда за сучьями — никаких грибов не было. А тут в одном месте наткнулся на огромное семейство. Большие, в мою ладонь, они стояли на сухих полянках.
Ну, грузди-то я знал отлично! Сколько раз с отцом я ходил в тайгу только ради того, чтобы засолить на зиму ведро-два этих чудесных грибов! Со сметаной я один мог их съесть целую тарелку. Голубоватые, сочные, они вкусно похрустывали на зубах и никогда не надоедали. Когда я их увидел на своей сопке, я чуть с ума не сошел. Содрал с себя майку, сделал мешок и за пятнадцать минут набрал полный. А кругом их еще оставалось видимо-невидимо. Наверное, началось их время, вот они и полезли из земли.
Я был так голоден, что сразу же забыл о камнях и помчался вниз, к катеру со своей добычей.
Я никогда не слышал, чтобы грузди отваривали. Их засаливают, хорошенько вымочив в воде. Но я решил наварить груздей. Не все ли равно, в каком виде их есть! Если можно соленые, то, наверное, можно и вареные.
Огонь в каюте катера у меня всегда был: я аккуратно сгребал киркой горячие угли в кучку и присыпал их сверху золой. Так они сохраняли жар целый день. Потом нужно было только подбросить сухих щепочек и раздуть, чтобы они загорелись.
Набрав воды во все имеющиеся у меня бутылки, банки и кружку, я очистил от земли ножки и положил грузди отмокать в кружку. У этих грибов очень едкий и горький сок, нужно было, чтобы он вышел. Обычно мы с отцом оставляли их замоченными на ночь, а утром сливали желтоватую воду, еще раз промывали и принимались солить. Укладывали шляпки слоями на дно ведра, посыпали солью, накладывали еще слой, снова присаливали и так до самого верха. Затем придавливали всю массу большой тарелкой, ставили на нее какой-нибудь груз, чтобы грибы оставались спрессованными, накрывали ведро тряпочкой и задвигали в какой-нибудь прохладный угол. Через месяц они дозревали, и дух от ведра шел такой, что хотелось поскорее его открыть.
Мне некогда было ждать месяц. Я бы, наверное, свихнулся, ожидая столько времени. Поэтому лучше варить.
Чтобы сок из них вышел побыстрее, я разрезал шляпки на мелкие части. Пока они вымачивались, я раздул огонь и уселся у камина чистить остальные. Я любовался ими, раскладывал их по полу рядами, самые красивые разглядывал, как, наверное, люди разглядывают какую-нибудь драгоценную и редкую вещь, которую им неожиданно подарили. И действительно — они были прекрасны. Ровненькие желтоватые шляпки, слегка вдавленные внутрь вороночкой, по краю загибались к мясистым ножкам. Краешки были покрыты нежнейшим войлоком, который на ощупь оказывался липким, слизистым. Чуть просматривались на этом войлоке слабые желтоватые кольца, как на волнушках. А на коротких и толстых ножках виднелись удлиненные буроватые пятнышки. Когда я разрезал шляпки, белоснежная мякоть на глазах желтела и на ней выступало едкое молочко.
Я подумал, что в рундуке ходовой рубки грибы не испортятся несколько дней, и весь остаток времени потратил на заготовку — натаскал на катер ведра три, не меньше.
Вечером сварил наконец суп в кружке и, подсолив его морской водой, попробовал. Он слегка горчил, но, честное слово, был ничем не хуже того, который мы варили с отцом из сушеных белых. Одной кружкой я не наелся и сварил еще три.
Теперь у меня имелся запас продуктов и несколько дней можно было не беспокоиться о еде.
Конечно, я знал, что через несколько дней грузди тоже надоедят мне до тошноты, как саранки. Почему-то не надоедали только мидии. Их я мог съесть сколько угодно, и каждый раз они имели новый вкус.
На перетаскивание досок к источнику ушло два дня. Труднее всего оказался не каменистый участок берега, а то место, где росли трава и кусты. Поэтому я поднял доски сначала до склона сопки, до высоты, где начиналась крутизна, а потом уже кувыркался среди шиповника и скрытых в траве камней.