— Сдача почётная, и без ущемлений прав и свобод для бывших солдат ВВ. Я прав, атаман? — констатировал Борн и довольно посмотрел на атамана.
— Угу. Подтверждаю.
А дальше для Вени было всё, как в тумане. Состав отогнали в тупик, Борн слил в канистру 20-ть литров бензина марки А-90, забрал себе один ПП-68, он же «Узи»; с шестью магазинами в подсумках.
«А Борн — хомяк. Тащит всё что плохо лежит», — подумал Рублёв. И совсем не расстроился когда узнал, что дядя взял себе ПП Рублёва. Подъехали телеги, на них по списку Вени, посадили притухших зэка, чтобы отвезти их в местную кутузку. На две телеги посадили вэвэшников и машинистов, в сопровождении машины Борна, в которой сидел и Веня, дембелей довезли до их нового дома. Дом был на два хозяина, новый; когда подвезли раскладные кровати с матрасами и постельным бельём, стало совсем хорошо.
Соседи принесли покушать, атаман заплатил, и ещё десять рублей дал Вене. Веня, молча, взял деньги, Рублёв поблагодарил. Борн повёз атамана к себе ужинать. Предложил и Вене и Буденному, но они отказались.
— Ну, ты, заходи, если что. Пока, лейтенант.
— До свидания…
Веня вернулся. На новую многохолостяцкую квартиру. Поужинали, разместились по кроватям, бывшие вояки пофантазировали, что их ждёт впереди. Потом все помылись в душе холодной водой и завалились почивать.
Только Веня не ложился, бродил по двору, и около калитки нарвался на неприятный разговор с белогвардейским есаулом. Есаул по фамилии Ястребов, тыкал в лицо Вене пачкой денег, и пьяно бранился. Если бы не висящие на руках Ястребова местные красотки, не известно бы, чем этот разговор завершился. Красотки-жалмерки утянули есаула прочь от скандала, а Веня пошёл спать.
«Жаль, родителей больше не увижу». На глаза набежали слёзы, их Веня мужественно отогнал.
— И где тут логика? — спрашивало почти заснувшего лейтенанта его мышление. Но Веня перевернулся на другой бок и заснул сном здорового молодого мужчины…
Глава 9
Я загнал джип во двор. Как обрадовался Николаич, что привёз атамана на ужин, обрадовано потёр руки, можно было расслабиться, и смотришь, знакомство поближе завести со здешней «вертикалью власти».
— Слушай, Борн, а он наш сосед. Я ему рукой махал. Это таки надо спрыснуть! — шепнул на ухо Борисов.
Кивнул согласием. Борисов успел переодеться в спортивный костюм Ардальона и выглядел богато. Он, сам, поставил под виноградником у флигеля пластиковый стол и три стула. Эльза принёсла запечатанную бутылку коньяка «Martell XO» и закуску, из пакета «астраханской дивы».
— Прихватизировали, — закреплял понравившееся слово Николаевич.
Сели за «мужской» стол, атаман опять перекрестился, и стали кушать ароматный напиток. Себе позволил только грамм пятьдесят, а вот Борисов и атаман после двух рюмок, стали пить коньяк стаканами.
— Ты, Борн, не жадничай, такой момент, понимаешь…
Я не понял, какой момент, выпить или познакомится. Разговорились. Я поведал атаману, что тоже служил в Советской Армии.
— И как, удачно? — поинтересовался Шатров.
— Удачно, — ответил, — полтора года ваксил гуталином асфальт, чтоб блестяще-чёрным был. И осенью листья зелёной краской красил. Наш генерал, понимаешь, любил весну, понимаешь. Гы-гы, от атамана.
— Борн, я смотрю, ты жалеешь, что служил?
— Как бы ни так. Два года в портянках, зато — век воспоминаний. Да, и интересно было.
А Борисов в СА не был. Не довелось ему армейского дурдома испытать.
И важный гость стал свои вопросы задавать. Главным ответчиком был Николаич. Я отмалчивался, а немного погодя, когда затронули нашу технику, показал возможности мобильного телефона, атаман выпал в осадок, и после всё, что мы ему говорили, принимал без «критического анализа». Следом в осадок выпал Борисов, когда узнал, что мы попали на часть Донской земли и вместе с нами на территории Ясной очутились разные люди и объекты: из 1968, 1972, 2014 годов.
— Как? — только и сказал Николаич. Нашёл знатоков, как же.
— На всё воля божья, — от атамана. — А, как мы ещё можем объяснить такое. «Если бы они ещё знали мою «эпопею»…
Пауза. И неунывающий Борисов стал рассказывать разные анекдоты. Я рассказал несколько анекдотов про Штирлица. Гы-гы.
«Кто о чём болит», — подумал коряво. Борисов принёс ещё две бутылки. Вышла перезагрузка стаканов. Пришла Зося, взглянуть, что я наснимал на вокзале. Посмотрела видеоряд, хмыкнула, отказалась от настойки и поменяла у нас тарелки. Солнце, к сему времени село, включили переноску. И под эту переноску, Шатров полез смотреть наши машины.