На фоне изменений в составе городских объектов и личных ощущений пришло понимание, что оказался я не в том теле и месте. Припомнил передачу, где человек впервые пользуется шлемом виртуальной действительности и изумлённо оглядывается с застывшей улыбкой. И дядя такой не маленький. Я вирт-шлемом не пользовался, но чувство было, что голову, как пробку от шампанского, воткнули в другую бутыль. Где не было привычных болячек и «примочек». Из закромов жизненного опыта, а он был, смею заметить, высунулось этакое осмысленно-животное. Смятённое, но любопытное. Даже жгуче любопытное. Плюс моя природная въедливость. Всё что видели глаза, подтверждали эту новую действительность: здание почты начала 21 века, казачьи куреня и собор начала 20 века. К этим сооружениям надписи были пририсованы. Так прям и значилось — «Почта начала 21 века», «Казачий курень начала 20 века», «Собор Александра Невского, сооружён в начале 20 века». «Это — виноград», «Это — яблоки». Мда…
Дотошность мне природой дана, но есть же и торможение в мозгах. Надо же неспешно привыкать к новейшему, особенно с такими подсказками… Поэтому посмотрел еще раз на руки.
«Ну, это же не мои руки!.. А вот глаза без очков значит уже мои!.. Так это же всё сон! А где прокачка персонажа?.. И звука нет!..» Я сглотнул — появился звук. Множество. Множество звуков непечатного содержания:
— Роман! Рома! Помоги, мля! — если с цензурой.
«Судя по мату, это не есть первое апреля! Ох, бли-и-н!..» Лязгнуло где надо, а в животе появился кусок льда. Пазл с надписью «Переезд» — это же было копирование моей, скажем так, психоматрицы и внедрение в этого местного Рому! «И почему Рома?! Меня записали на новую матрицу? Форматирование диска было? Почему голова трещит? И слуха не было, и боковое зрение в мережках?.. А это что?!..»
Моему мозгу подкинули ещё колонку текста, по здоровью персонажа и его прокачке, а вот тело срочно затребовало воды. Да по типу: Мы же тут пока люди неместные, дайте воды попить, а то так кушать хочется, что и переночивать негде. Мда… Короче, сухой лёд завёлся в теле. Причём сверху сухо, дальше — лёд. «Дальше будем посмотреть» — вспомнилась присказка…
«Кстати позвали или некстати? Л-л-ладно, ввяжемся, а оно покажет». Отлип от двери — и когда успел — и вошёл в тамбурок, держась за стены руками. Там царил полумрак и глаза, после улицы, видели нечётко, а нос уловил неапетитные запахи. Сделал пару шажков и остановился на пороге в коридор. Бросил взгляд…
— «Так, вот те раззз!» Коридор был вроде как привычный, но, как после капитального ремонта.
— «Вот те два!» На новом линолеуме сидел человек. Правую руку он протягивал мне, а левой зажимал нос, из которого шла кровь.
— «Вот те три!» Человека я этого не знал. И на Климовича он был совсем не похож. Да и остальных наших шоферов.
— «Вот те четыре!» Не знал, как его зовут. «И как тут выкручиваться? Вот же заноза! Это что, начало, как её, бродилки?»
Разбор ситуации завис, а человек щёлкнул пальцами. Помогай, мол, раз уж заявился. Я и помог в меру своих сил. Здоровила, блин, чуть меня не завалил!
Мужик прошёл к раковине, пять шагов сделать, стал смывать кровь. Смывал долго, потом достал платок, намочил его и приложил к носу. Пока он всё это делал, я его разглядывал. Выше среднего роста, крепкого телосложения, крупная голова выбрита, нос прямой. Это увидел в профиль. Одет в рубашку с длинными рукавами салатного цвета, похожие на тактические брюки того же колера и кроссовки стиля денди.
«Лет пятьдесят ему, — подметил возраст мужчины. — Могучий казачина! Но, пацан ещё!»
— Это, чел, дай воды попить, — прошамкал, давя себя, чтобы в лоб не спросить — кто он есть…
Человек повернул голову. Синие, насмешливые глаза осмотрели меня снизу доверху. Ну и я себя осмотрел. Догадался с пятого раза! На ногах были красно-коричневые туфли-лоферы. Джинсы голубого цвета и джинсовая рубашка. И размеры одежды-обуви не совпадали с моими истинными габаритами. «Плечи ширше, ласты меньше», — прикинул величины.
— А тебе тоже нехило досталось. С лица взбледнул. Ну, ты ж на улице был.
Я вздрогнул, у мужика был такой мощный голос, басил он так знатно, что хоть посылай его. Правильно, на улицу. Там и собор близко, с папертью.
«Э, как меня непоеного повело агрессивно к возможному союзнику! Кстати, текста о союзниках не поступило-то?!» Союзник, в это время спросил:
— А скажи, Рома, тебя на глаза не наезжала этакая, хрень? — он пощелкал опять пальцами. — Ну, такая тёмная? Было, да? Слушай, а ты чего с лица взбледнул? — рецидив вопроса.
— А ты, чел, иди на улицу, также…позеленеешь. Обещаю!