В тот момент, когда моё тело успокаивается, мне нужно больше. Мне нужно, чтобы он был внутри меня. Мне нужно, чтобы он любил моё тело своим, как он только что делал это своим ртом. Притягивая его к себе, я борюсь с его штанами, пока его руки задирают мою рубашку и лифчик до упора, обнажая мою грудь.
Наконец, оказавшись у него в штанах, я сжимаю его ствол. Он стонет и отстраняется, затем толкается вперёд в моей руке. Отпуская его, мы оба снимаем с него штаны, наши руки в беспорядке, пока я не чувствую его рядом с собой. Кожа к коже, его член влажный у моей вагины, и я обхватываю его ногами. Но он не входит. Он стоит на своём, изучая мои глаза, убеждаясь, что со мной всё в порядке.
Затем, без всяких слов, он скользит внутри меня. Наполненность заставляет меня скулить, и он хрюкает, не двигаясь ни на сантиметр, просто удовлетворённый тем, что наполняет меня, удерживая себя внутри меня. Наши тела, наконец, сливаются воедино.
— Ты чувствуешься просто потрясающе, — говорит он, и прежде чем я успеваю ответить ему, он начинает двигаться поступательными движениями. Его ствол больше, чем я предполагала, когда он почти полностью выходит и скользит обратно. Мои ногти впиваются в его спину в поисках любого трения, мне нравится всё в этом моменте. Потом он замирает, и я беспокоюсь, что что-то не так.
— Не останавливайся, — говорю я ему, почти снова кончая, и он начинает двигаться. Я сжимаю свою киску вокруг него; моё тело расслабляется в очередном оргазме, когда его толстый член накачивает меня. Я чувствую каждый дюйм его тела; затем он начинает толкаться сильнее, и я знаю, что он вот-вот кончит. Я крепко прижимаю его тело к своему.
В ту секунду, когда он отпускает меня, он стонет, каждый мускул в его теле напрягается, а затем он говорит:
— Чёрт, прости, — и я понятия не имею, почему он это сказал.
— Почему? — спрашиваю я, адреналин всё ещё бежит по моим венам.
— Я не хотел кончать в тебя.
— Всё в порядке, я принимаю противозачаточные.
— Ты? — Он, кажется, удивлён.
— Да, я должна их пить, иначе у меня начнутся ужасные головные боли.
Он снова начинает раскачиваться, как будто не выпустил всю свою сперму, и я теряюсь, позволяя ему контролировать ситуацию. Потому что, когда дело доходит до Тана, моё тело тоскует по нему. Я пластилин в его руках, с которым он может делать всё, что ему заблагорассудится, точно так же, как тогда, когда он заставил меня захотеть потрогать себя по телефону.
Глава 16
Тан
— Чар, сегодня ничего не получится. У нас есть планы.
— Я хочу с вами, — говорит она мне, пытаясь навязаться, и это последнее, чего бы я хотел.
— Нет!
— Почему нет?
— Потому что к Джеку приезжает друг, и я не позволю тебе портить ему встречу.
— Что мне нужно сделать, чтобы ты простил меня, Тан?
— Тебе нужна помощь; я говорил тебе много раз.
— Я получаю помощь. Разве ты не слушал меня на днях, когда я говорила тебе, что начала ходить на консультации?
— Я слушал тебя, Чар, но я также слышал, как ты говорила это раньше. Это ненадолго, и мы с тобой оба это знаем. Консультирования недостаточно. Мне нужно увидеть доказательства того, что ты изменилась, мне нужно увидеть, как ты перестанешь выбрасывать деньги, как будто они растут на деревьях. Джек должен быть на первом месте, а не шопинг.
— Хорошо, тогда я тебе это докажу. Он — моя жизнь, Тан.
— Хорошо, потому что так и должно быть.
— Поскольку я не могу увидеть его сегодня, можешь привезти мне его завтра? Я обещаю, что мы не будем ходить по магазинам; я просто хочу поболтать с ним.
Я даже не знаю, что ей сказать. Часть меня хочет доверять ей, но другая часть, та часть, которой она столько раз лгала и сжигала, та часть, которой чуть не пришлось объявить о банкротстве из-за безумного долга, который она накопила, эта часть знает, что она может кормить меня всем дерьмом, которым захочет. Но я знаю правду и то, что эта потребность живёт глубоко внутри неё. Ей понадобится всего одна мелочь, чтобы оступиться.
— Ты даже можешь взять ключи от моей машины, если мне не веришь.
— Мне не нужно этого делать. Я приведу его днём, около часа.
— Спасибо, — говорит она, и мы оба отключаем телефоны.
— Папа? Вы слышите? — Джек спрашивает меня через новые рации, которые он нашёл для него и Брэксли.
— Десять четыре, малыш, громко и ясно.
— Это так круто — Брэксли они понравятся. — Он заходит на кухню, всё ещё разговаривая со мной по рации. Я совсем забыл, что мне их подарил клиент, и Джек нашёл их сегодня в моем шкафу. — Как ты думаешь, Брэксли может забрать свою с собой?
— Конечно, я не понимаю, почему бы и нет. Они должны работать не менее чем на двадцать миль.
— Класс! — восклицает он и идёт к окну, чтобы посмотреть, здесь ли ещё Фэй и Брэксли.
— Как тебе идея остаться у своей мамы завтра на ночь?
— Ладно. Тебе обязательно нужно работать?
— Нет, она просто хочет тебя увидеть.
— Ты не собираешься встречаться с Брэксли без меня?
— Ни за что. — Я усмехаюсь, так удивлённый тем, насколько они двое сблизились так быстро. Они больше, чем друзья — они как братья.
— Ура! Он здесь! — кричит он, хватая вторую рацию и выбегая с ней на улицу, чтобы поприветствовать их. Я иду следом, не сводя глаз с Фэй, пока она выгружает всё из своего багажника.
— Позволь мне помочь тебе, — говорю я ей, направляясь к ней по подъездной дорожке, и у меня перехватывает дыхание, когда она смотрит на меня.
Она при полном макияже, а волосы завиты так, как я никогда раньше не видел.
— Что случилось? — спрашивает она меня. — Ты застыл, как статуя.
— Нет... ничего. Вы…ты выглядишь потрясающе.
Она одаривает меня застенчивой улыбкой, затем протягивает мне сумку, и я, наконец, отрываю язык от земли и беру у неё вещи.
— Спасибо, — говорит она мне и закрывает свой багажник.
— Не за что. Было трудно найти?
— Нет, вовсе нет.
— Хорошо, — целую её в лоб, а затем провожаю внутрь. — После тебя. — Как только мы входим в мой дом, я слышу, как мальчики разговаривают друг с другом по рациям, как будто они находятся на задании с разных концов дома.