– Да, бабушка, – ответила Клариса.
– И больше никаких лошадей. – Словно предчувствуя очередное возражение со стороны Рейнджера, королева Клавдия обернулась к нему: – Итак, наследник короны Рейнджер, что вы будете делать на этом приеме?
Возмущенный тем, что она требует от него отчета, Рейнджер ответил:
– Зевать.
Уничтожающим тоном королева ответила:
– Будучи кронпринцем, ты, надеюсь, знаешь, как зевать, не открывая рта?
– Конечно. – Но скорость ее отповеди его поразила. Он забыл, что у бабушки на все есть готовая сентенция.
Королева Клавдия вонзилась взглядом в старшую из принцесс:
– Это что за пятно у тебя на лбу? – Сорча потрогала набухающий прыщик.
– Он совсем маленький.
– Никакого масла. Никаких конфет. Будешь пользоваться моим специальным составом для умывания дважды в день. – Королева Клавдия взяла Сорчу за подбородок и критически осмотрела ее лицо. – И моей цветной эмульсией, чтобы замазать это пятно. Принцесса должна олицетворять совершенство. Помни, не все желают тебе добра.
На возвышении за спинами девочек открылась дверь, и в зал вошел невысокий плотный господин в военном мундире, увешанном медалями и лентами. У короля Реймунда были великолепные усы и кустистые бакенбарды, его голубые глаза напоминали материнские, только светились теплотой и участием к дочерям. Он выглядел усталым, словно свалившиеся на королевство горести последнего времени сильно его утомили. Но он радостно открыл объятия дочерям:
– Идите сюда, девочки, и поцелуйте своего папочку.
С криками радости и полным отсутствием достоинства девочки бросились к отцу. Они все разом принялись обнимать его и, захлебываясь от восторга, с девчачьими ужимками рассказывать, как сильно по нему соскучились.
Рейнджер удивился, увидев едва заметную улыбку на губах вдовствующей королевы. Казалось… Он был почти уверен в том, что она не способна испытывать привязанность. К тому же Клавдия не сделала ни одного замечания по поводу такого непосредственного выражения дочерней любви.
Но потом она резко хлопнула в ладоши.
Дети отпустили отца и выстроились в линию.
– Здравствуйте, мама. – Король подошел к королеве Клавдии и прикоснулся щекой к ее щеке.
Рейнджер поклонился королю:
– Добрый день, король Реймунд.
– Здравствуйте, принц Рейнджер. – С должной торжественностью король ответил поклоном на поклон.
Рейнджер подозревал, что подобное проявление достоинства позабавило короля, ибо Рейнджер тоже готов был в какой-то момент сорваться с места и броситься к Реймунду на шею. Но теперь Рейнджер повзрослел и не мог позволить себе подобное ребячество. Ведь как-никак он наследный принц.
Подойдя к древнему резному трону, король спросил:
– Все ли готово к приему?
– Разумеется. – Королева взглянула на маленькие золотые часы, приколотые золотой булавкой к груди. – Привратник должен впустить гостей через пять минут.
Король Реймунд издал звук, отдаленно напоминавший стон. Усевшись на трон, он нацепил на голову простую золотую корону.
– Итак, – обратилась королева к принцессам, прохаживаясь перед ними, – как вы будете приветствовать французского посла?
Со спокойной уверенностью Эми заявила:
– Я скажу ему катиться туда, откуда он приехал. – Рейнджер, Сорча и Клариса разом беззвучно вскрикнули. Королева поиграла золотой цепочкой своего лорнета, поднесла его к глазам и уставилась на младшую принцессу:
– Что ты сказала?
– Я велю ему убираться прочь, – повторила Эми.
– Почему ты хочешь заявить такое человеку, который является послом Франции? – поинтересовалась королева Клавдия.
Логика Эми была безупречной.
– Потому что ты сказала, что он не настоящий посол, что он посол самозваного французского правительства, и пока они не вернут на трон законного монарха, мы с ними дружить не станем.
Сорча и Клариса обменялись испуганными взглядами, а потом захихикали.
Король Реймунд рассмеялся:
– Тут она тебя побила, мама.
Эми не понимала, что такого забавного все в этом нашли, но она горделиво улыбнулась, продемонстрировав дыру, оставшуюся после недавно выпавшего переднего зуба.
Сорча бросилась выручать сестру:
– Эми права, бабушка. Ты всегда говорила: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».
Клариса тихо добавила:
– Это верно. Должны ли мы, принцессы королевской крови Бомонтани любить французского самозванца?
Вот в такие моменты Рейнджер начинал думать, что ему все же нравятся эти принцессы. Даже королева Клавдия со своими строгостями и нравоучениями не могла сломить в них боевой дух.
Королева Клавдия обвела озорным взглядом принцесс, короля и его, Рейнджера, и заявила:
– Надеюсь, однажды у вас у всех будут такие дети, как вы.
Глава 5
Зачем переживать? От переживаний морщины прибавляются.
– Где она тебя раздобыла, приятель? – спросил Роберт, обращаясь к Блейзу. Он говорил тихо и нежно, любуясь отменным жеребцом. Коню явно было года два или три. Скакун хороших арабских кровей, слишком сильный и слишком норовистый, чтобы им владела дама. И все же Клариса на редкость славно с ним ладила. – Где твоя хозяйка научилась управлять таким сильным зверем? – Поглядывая на закрытую дверь швейной мастерской, Роберт добавил: – Я знаю, что она ответила бы. Она бы сказала, что училась обращаться с лошадьми у опытного коновода. Ведь она же принцесса.
Блейз в ответ фыркнул и замотал головой.
– Именно. Ты когда-нибудь слышал о том, чтобы принцессы бродили по Британии сами по себе? Нет. Может, газеты пестрят заголовками о пропавших особах королевской крови? Нет. – Роберт повел Блейза вокруг площади, продолжая тихо и ласково разговаривать с ним, что не раз выручало его, когда приходилось приручать строптивых коней. – Видит Бог, я достаточно наслушался всяких небылиц за свою жизнь. Мои люди рассказывали всевозможные умопомрачительные истории, их сюжеты менялись в зависимости от обстоятельств.
У Блейза была отличная поступь, нрав бойкий, но не злобный. Однако где бы ни шел этот конь, прохожие с опаской поглядывали на его гарцующие копыта и сторонились, ибо конь поглядывал на мужчин с опаской, словно ожидал удара. Роберт гадал, что сделало этого зверя столь недоверчивым и потому отличным союзником для него, Роберта.
– Мои люди были преступниками, которым пришлось выбирать между виселицей и армией. Но зачем твоей хозяйке городить такую ложь, в сравнении с которой все россказни моих подопечных с тюремным прошлым просто бледнеют? – Роберт погладил Блейза и признался: – Хотя именно по этой причине она идеально подходит для осуществления моего плана.
Карие глаза Блейза изучали Роберта, словно жеребец решал, что за человек перед ним. Наверное, Роберт должен был бы при этом испытывать некоторое беспокойство, но в его послужном списке нашлись бы деяния и похуже шантажа принцессы. И поступал он так и из менее благородных побуждений.
Когда Роберт и Блейз оказались поблизости от пивной, один из стариков, Томас Мактавиш, крикнул ему:
– Хозяин, приведи зверя поближе, чтобы мы могли на него посмотреть!
Роберт поморщился:
– Посмотреть на коня? – Да, старики не прочь разглядеть коня поближе. Но еще больше им хочется поговорить о женщине. Когда он к ним подошел, они все усмехались и покачивались на своих стульях, как свора старых сводниц.
– Красивый жеребец, – сказал Гилберт Уилсон.
– А девчонка и еще красивее, – с усмешкой заметил Хэмиш Маккуин. – И мы гордимся тобой, хозяин, за то, что ты так быстро прибрал ее к рукам.
– Я ее к рукам не прибирал, – возразил Хепберн. Не в том смысле, который они в это вкладывали. – Я беру ее туда, где смогу за ней присматривать. – И заодно использовать.
– Ась? – Генри Маккалох приложил руку к уху и повернулся к Томасу.