— Поговорим позже, Элайджа? — взмолилась Хэдли.
Эти голубые глаза умоляли меня не усложнять ей жизнь. И поскольку я не был похож на ее бывшего, я сделал глубокий, глубокий, мать его, вдох и приказал себе расслабиться.
Чтобы не создавать проблем Хэдли, я ушел. Это был не самый лучший выбор, но ради нее я сдался.
И все же у меня все сжалось в комок при мысли о том, что придется оставить эти милые драгоценности на милость человека, который, казалось, только и делает, что унижает людей. Блеск в его глазах, когда он смотрел на милую Хэдли, — он словно предупреждал ее или бросал вызов, чтобы она пошла против него. Не знаю, но это было неправильно.
Мне это не нравилось. На самом деле я ненавидел это, потому что был чужаком и не имел права говорить.
— Да, пока, Люси.
Я помахал рукой.
— Пока.
Она помахала в ответ.
— О, и Хэдли? — Сказал я, прежде чем направиться к своему дому.
— Да?
— Не покупай торт. Я принесу.
— Шоколадный торт! Шоколадный торт! — крикнула мне Люси.
Я засмеялся.
— Хорошо.
______
Элайджа: Вы с Элаем дома?
После ухода я не мог перестать думать о них. Я не имел права вмешиваться, но чем дольше сидел, вспоминая тот инцидент, тем больше понимал, что если он повторится, я не смогу держать язык за зубами.
Я промолчал только ради Хэдли. Она понятия не имеет, какое влияет на меня имеет. Меня заставила промолчать мысль о том, что я могу доставить ей неприятности. Я не знал ничего об их отношениях. Может, они пытались снова сойтись.
Нахуй. Я не позволю этому случиться.
Я чертовски нервничал. Мне нужно было знать, все ли у них в порядке. Мне не понравилось, как он раздраженно пялился на нее.
Прошел еще час, прежде чем она ответила.
Хэдли: Не хочу тебя беспокоить, но Люси наверняка обрадуется, если ты придешь и посмотришь с ней фильм... Ничего страшного, если ты занят. Может, завтра? Если ты не против?
Что за хуйня? Люси все-таки не поехала к отцу?
Мне нужны были ответы. Неважно, что я не имел права вмешиваться в их жизнь. Я встал с дивана, надел мотоциклетные ботинки со стальными носками и помчался к ней. Я хотел быть тем, кому она позвонит или кому захочет довериться. Я хотел быть тем, кому она позвонит или кому захочет довериться. Я так сильно хотел этого с Хэдли. Я хотел, чтобы ей это было нужно от меня.
Господи, я рассуждал как неандерталец или что-то в этом роде. Эта женщина заполняла мою голову бесконечными мыслями о ней.
Когда через минуту я постучал в их дверь, Хэдли открыла, и её вид умножил мой гнев в десять раз. Ее лицо и шея были покрыты красными пятнами. Она плакала.
— Хэдли, — в моем голосе звучало напряжение.
— Что?
Я напугал ее. Она закрыла лицо, вытирая то, чего там не было.
— Думаю, тебе стоит рассказать мне об их отце, чтобы в следующий раз я не создавал проблем.
Ее глаза расширились, и она заволновалась.
— Ты не создавал проблем.
— Не лги, — сказал я ей, проводя указательным пальцем по ее щеке. Мне нравилось нежное, трепетное прикосновение ее кожи. — Расскажешь позже. — Я шагнул внутрь. —Люси! — крикнул я.
Когда она выглянула из-за угла, я заметил, что её лицо тоже опухшее от слез. Неужели он накричал на Хэдли в присутствии Люси? Я знал, что каждая пара в тот или иной момент ссорится, но если твой ребенок плачет, разве нельзя было остановиться и подумать? Или он делал и говорил все намеренно, потому что знал, что это лучший способ добраться до Хэдли? Я снова уставился на мать. За несколько жалких часов он высосал из нее жизнь, словно пиявка.
— Хочешь сходить за мороженым? — спросил я Люси.
Я слегка улыбнулся, прежде чем она нахмурилась и посмотрела на Хэдли.
— Можно, мамочка?
Хэдли улыбнулась.
— Если хочешь, мы так и сделаем.
Люси подошла и взяла мать за руку.
— Нет, если ты не хочешь, я тоже не хочу.
Люси полностью закрылась от меня. Я видел ее, она была рядом, но не была той счастливой девочкой, которая мчалась и прыгала в мои объятия каждый раз, когда видела.
То же самое сдавленное чувство снова охватило меня, когда я наклонился, чтобы оказаться на уровне ее глаз.
— Мы можем вернуться сюда и посмотреть фильм? — предложил я.
Она взглянула на маму, которая снова была на грани слез. Я не знал, что произошло, но ярость, прорывавшаяся сквозь меня, была на грани воспламенения. Единственная причина, по которой я держал себя в руках, заключалась в том, что Люси была расстроена. Я был в ярости. Что-то явно произошло, и все из-за того, что я был с ними на улице. В глубине души я понимал, что не должен был уходить, но решил, что так будет правильно.
Я ошибался.
Прикрыв дрожащие губы, Хэдли тоже наклонилась и взяла Люси за руки.
— Послушай меня, Люси. Если я не против, ты можешь разговаривать с любым человеком, которого я знаю, хорошо? Пока мама не скажет тебе, обратного, ты никого не слушаешь по этому поводу. Посмотри на меня, Люси. — Она обхватила щеки Люси, по которым текли слезы. — Я твоя мама, и если я говорю, что ты можешь, то ты можешь. — Я заметил, как Хэдли кивнула головой в мою сторону как раз перед тем, как Люси кивнула, обхватила ее шею руками и зарыдала еще громче. — А теперь, хочешь, чтобы Элайджа отвез нас за мороженым? — Люси решительно кивнула головой, хотя я не мог видеть ее лица, уткнувшегося в мамино плечо. — Хорошо, тогда так и сделаем.
— Что случилось? — Я не знал, кого спрашиваю. От беспокойства за них у меня скрутило живот. Мне было невыносимо видеть, как кто-то из них плачет. Когда никто не ответил, я тронул Люси за плечо. — Люси...
То, что она игнорировала меня, не укладывалось у меня в голове. Я был в ужасе. Я не понимал, какую власть может иметь родитель над ребенком, даже тот, который, казалось бы, не достоин этого звания.
— Я пойду обуюсь.
Люси отстранилась от своей мамы, вытирая и пряча слезы, пока обходила меня.
Я в отчаянии посмотрел на Хэдли. Она лишь слабо улыбнулась, вставая.
— Я быстро переодену Элая.
— Можешь мне помочь?
Я не сразу понял, что Люси обращается ко мне, поскольку она вела себя со мной не как обычно. Я потянулся к ее розовым ботинкам.
— Да. Садись. — Она плюхнулась на попу, наблюдая за тем, как я завязываю шнурки на ее обуви. — Хочешь спуститься к машине, пока твоя мама переодевает Элая? — спросил я, просто чтобы посмотреть, что она ответит. Она кивнула и встала рядом со мной. — Мы спустимся к машине, — крикнул я Хэдли.
— Хорошо! Мне осталось только обуться и взять сумку с подгузниками Элая.
Люси потянулась к моей руке, когда мы выходили за дверь. Меня это удивило, учитывая, что она почти не разговаривала со мной, но я вцепился в ее крошечную ладошку, как в спасательный круг, отчаянно желая вернуть ее улыбку.
— Знаешь, что делает меня счастливым? — пробормотал я, пока мы не спеша спускались по ступенькам.
— Что?
Она посмотрела на меня голубыми глазами, как у ее матери.
— Когда ты улыбаешься.
И медленно, но верно Люси так и сделала, крепко сжав мою руку.
— Я не хотела, — пробормотала Люси, и я посмотрел на нее сверху вниз.
— Чего ты не хотела?
— Слушаться папу.
— Почему?
— Он сказал, что не хочет, чтобы мы дружили с тобой. — Она снова заплакала. —Обзывал маму и говорил, чтобы я не разговаривала с тобой, иначе он разозлится. Вот почему я не люблю ходить в гости к бабушке Лилли. Папа отвозит меня туда и оставляет с ней. Она говорит плохие вещи о маме, и из-за этого я всегда плачу. — Я подхватил ее на руки. Она плакала так сильно, что не могла идти. Она обхватила меня за шею своими маленькими ручонками, и я подумал, как взрослые могут жить в ладу с собой, заставляя ее плакать. — Все изменилось. Я больше не хочу туда ходить, но мама говорит, что я должна, потому что папа скучает по мне.