— Мне тоже.
— Пойдёмте есть. Я приготовила ужин.
— Я купил торт.
Она рассмеялась.
— Вижу.
Ужин прошёл в приятной атмосфере, несмотря на то что мама Хэдли смущала ее, а отец пристально разглядывал меня. Два часа спустя я проводил их до квартиры с двумя тортами и персиковым пирогом.
Хэдли открыла дверь и жестом пригласила меня войти.
— Спасибо, что принес торт.
— Без проблем.
— Не переодевайся, пока не примешь ванну, Люси, — сказала Хэдли, скидывая туфли и вбегая в гостиную.
Я поставил торты и пирог на прилавок и направился к двери.
— Я сейчас вернусь. Мне нужно кое-что принести.
Брови Хэдли сошлись вместе.
— Хорошо?
Я поспешил к себе домой, схватил картину и поспешил обратно. Мне не терпелось увидеть реакцию Люси. Хэдли впустила меня, как только я постучал.
— Для Люси.
Я протянул картину Хэдли, и она вздрогнула.
— Ох, Элайджа, она прекрасна. — Хэдли крикнула: — Люси! Иди посмотри.
Она подняла раму с картиной, с улыбкой любуясь ею.
— Это единорог?
Люси подошла и забрала у Хэдли мой подарок.
— Тебе нравится?
Люси было всего четыре года, поэтому я вдруг засомневался, понравится ли ей что-то подобное. Но когда она улыбнулась, я перестал волноваться.
— Она красивее, чем картинки в книгах о лошадях в доме бабули. Можно мы повесим ее в моей комнате?
Хэдли улыбнулась.
— Она твоя. Можешь повесить ее куда захочешь.
— Мы можем украсить мою комнату единорогами? — спросила она
— Конечно.
Люси обняла меня за ноги.
— Спасибо, Элайджа.
Я погладил ее по голове.
— Пожалуйста.
Она выбежала, прихватив с собой картину.
Элай закричал в объятиях Хэдли, и я взглянул на него.
— Не расстраивайся. Я нарисую для тебе что-нибудь, когда мы узнаем, что тебе нравится.
Достав из заднего кармана бумажник, я достал подарочную карту и протянул ее Хэдли.
— Что это?
Она уставилась на карточку, нахмурившись.
— Подарочная карта моего салона. Ты сказала, что хочешь сделать татуировку, верно? Какую бы ты не выбрала, большую или маленькую, просто дай знать. Не обязательно прямо сейчас. Как только решишь, что готова.
Она нервно прикусила губу.
— Ты уверен? Ведь татуировки очень дорогие?
— Да, но если кто-то и будет делать тебе татуировку, то только я. Не хочу, чтобы кто-то испортил твою идеальную кожу. Я серьезно, Хэдли, не позволяй никому другому делать тату, хорошо? Я лучший, и сделаю все как надо.
Она наклонила голову и смотрела на меня с довольной улыбкой.
— Спасибо, Элайджа. Но я не могу назначить встречу, так как не знаю, когда у меня будет свободное время.
— Если хочешь, в следующий раз, когда ты будешь свободна, я сделаю тебе татуировку. Неважно, как рано или поздно.
Она медленно кивнула.
— Хорошо. — Она поудобнее устроила Элая на своем бедре. — Не хочешь остаться и посмотреть фильм или что-нибудь еще?
Хэдли пригласила меня посмотреть фильм?
— Ты даже не представляешь, как бы я этого хотел, но мне нужно заняться графическим дизайном.
Ее улыбка погасла.
— Ладно.
Я хотел спросить, не хочет ли она зайти с детьми ко мне домой и посмотреть телевизор, пока я буду собираться. Мне было бы достаточно просто быть с ними рядом. Но мы еще не дошли до этого.
Прежде чем это произойдет, я должен сказать Хэдли, что чувствую к ней. Я не хотел быть просто ее другом — никогда не хотел, если честно. Ее возраст и наличие детей не имели для меня значения.
— Может завтра? — предложил я.
Ее глаза засветились, и я понял, что все происходящее не имеет смысла.
— Завтра приезжает моя сестра. Она учительница и погостит у нас несколько дней перед началом занятий на следующей неделе. Если бы не это, я бы с удовольствием.
— Тогда на следующей неделе?
— На следующей неделе.
Глава двадцать шестая
Хэдли
— Я встретила твоего друга-мужчину.
Ужас и ревность заклокотали в моем животе при словах Оливии, когда я садилась в ее машину. Не знаю, что на меня нашло, но единственным моим другом-мужчиной был Элайджа. Моя старшая сестра была великолепна. Интересно, Оливия в его вкусе? Наверняка. Интересно, он пригласит ее на свидание? Эти мысли, возникающие из ниоткуда, раздражали меня. Оливия была моей опорой, и она никогда не причинила бы мне вреда, но если эти двое сойдутся, мне придется уехать и никогда больше не разговаривать ни с кем из них.
— Элайджи? — Пробормотала я. — Он флиртовал с тобой или что-то в этом роде...?
Не могу поверить, что сказала это.
— Он спросил, не нужно ли тебя забрать, но тетя Оливия сказала, что сделает это сама, — сказала Люси, а Оливия усмехнулась, странно забавляясь.
В свой день рождения я попросила его оставить автокресла у меня, чтобы мы могли пользоваться ими, пока Оливия будет в городе. Это было три дня назад, и с тех пор я не разговаривала с ним. Он писал сообщения, спрашивая о Люси, Элае и обо мне. Было похоже, что Элайджа проверял как у нас дела.
— Тебе ведь нравится Элайджа, правда, моя Люси? — спросила Оливия, выезжая с больничной парковки.
— Да. Он мой лучший друг.
Мое сердце заколотилось. Он мой лучший друг.
И этого было достаточно, чтобы усилить мои чувства к Элайджи Паркеру. Тоска овладевала мной каждый раз, когда он уезжал. Я скучала по Элайджи, когда его не было рядом. Я хотела хоть раз осмелиться и попросить его остаться. Хоть раз без сомнения принять его помощь.
— А тебе, Хэдли?
— А?
Я была в оцепенения.
— Что ты думаешь о нем?
— Мне кажется, он слишком хорош, чтобы быть настоящим.
Оливия улыбнулась.
— Значит, он и лучший друг твоей мамы, Люси!
— Мы ему нравимся, — согласилась Люси.
______
— Хмм, — пробормотала Оливия, когда Элай заснул у нее на груди.
Было уже больше восьми часов. Оливия смотрела те же фильмы, которые Люси заставляла смотреть Элайджи. Затем я искупала детей.
— Что? — спросила я ее.
— Ты не все мне рассказала.
— Что ты имеешь в виду?
— Об Элайджи. Ты ему очень нравишься.
— Шшш! — зашипела я, глядя в сторону комнаты Люси. — Можешь говорить тише? Ты же знаешь, что Люси повторяет все, что слышит, и когда этого не ждешь. Мой ребенок — угроза.
Она засмеялась.
— Серьезно, сестренка, что ты делаешь? Ты ему очень нравишься. Как ты можешь этого не замечать? Он в полном твоем распоряжении. Ты бы видела его лицо, когда Люси подбежала к нему, когда он подстригал траву. И он спрашивал о тебе. — Оливия вздохнула, и ее взгляд устремился к потолку. — Он совершенно очарован вами, ребята.
Я попыталась взглянуть на это глазами моей сестры. То, как Элайджа помогал и приходил просто, чтобы побыть рядом. Это было странно. Если бы мы были ему неинтересны, зачем бы он так поступал? Это определенно была не просто дружба, что бы ни утверждал Элайджа. Но все же...
— Ты видела Элайджи. Зачем ему я? Знаю, я не уродина, но и не красавица. И у меня дети.
— Боже. Ты меня убиваешь. Если ты уродина, то и я тоже, раз все думают, что мы близнецы. Мы не уродливы. — Она надулась, указывая на мою грудь. — Ты не просто великолепна, беременность подарила тебе потрясающее тело. Посмотри на эти ягодицы и бедра? Он, наверное, пускает слюни каждый раз, когда оказывается рядом с тобой, и боится спугнуть мать-одиночку. Признайся. Держу пари, он пялится на тебя, и не мельком, а не сводя глаз.
Мое лицо вспыхнуло.
— Его пристальный взгляд сначала напрягал, но я привыкла.
Не совсем. Я просто отводила взгляд, чтобы ничего не чувствовать.
— Что и требовалось доказать. — Поднявшись с Элаем, который все еще спал у нее на груди, она схватила мой телефон с журнального столика и швырнула его мне. — Это пора прекращать.
— Что?
— Хэдли, ты невообразимая. Ты не только красивая, но и способная женщина и замечательная мама. Кто бы не захотел быть с тобой? Позвони ему и попроси отвезти тебя куда-нибудь. Идите к нему домой или еще куда-нибудь. Да что угодно.