Я вытаращила глаза и посмотрела на телефон так, словно от него можно заразиться чумой.
— Ты сбрендила? Уже почти девять. О чем я могу его попросить?
— Ты говорила он приходил и допоздна смотрел с вами кино. Не вижу проблемы в том, чтобы пойти к нему, по-соседски, или попросить его пригласить тебя куда-нибудь?
Я нахмурилась, чувствуя страх и небольшое волнение от представившейся возможности.
— Не знаю. Мы же друзья. Я не хочу разрушать это.
Оливия закатила глаза.
— Ну, так иди и дружи с ним. Я побуду с Люси и Элаем. И если ваше дружеское общение будет длиться всю ночь, ты сможешь без проблем вернуться домой утром, ведь он живет совсем рядом. — Она подмигнула. — Хватит думать. Я вижу по твоим глазам, что ты хочешь этого. Хоть на секунду стань женщиной и признайся в том, чего хочешь. Разве ты не хочешь посмотреть, как он будет вести себя с тобой наедине? Он приветлив с Люси. Почему бы не узнать, насколько он может быть хорош с тобой? Это не преступление. Ты самая замечательная мама, даже если уделишь время себе. Ты слишком зациклена на том, что родитель должен и не должен делать. Я знаю, что это из-за Скотта и его злобной семейки. Они заставляют тебя чувствовать себя неполноценной, и ты боишься, что они используют Элайджи против тебя. Я права?
Паника сдавила мне грудь, и я не могла дышать. Я вспомнила, что недавно по телефону сказала Лилли:
— Скотт сказал, что рядом с тобой и Люси крутится какой-то мужик. Ты знаешь, насколько опасны мужчины в наши дни? Слышала, он татуированный наркоман. Я не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать как мои внуки общаются с подобным человеком.
Пустые угрозы мамы Скотта всегда приводили меня в ужас. Люси и Элай были моими. Но даже до того, как мы со Скоттом разошлись, его мать всегда имела свое собственное мнение, когда дело касалось воспитания детей. Это и раньше напрягало, но стало только хуже, когда я дала понять, что мы со Скоттом не будем снова вместе. Она продолжала намекать, что заберет у меня детей. Не думаю, что она может это сделать, но это пугало и злило меня. Почему она решила, что у нее есть на это право?
Оливия была права на сто процентов. Скотт рассказал маме об Элайджи, и они высказали свое мнение. С тех пор я не разговаривала с мамой Скотта. Когда она не пожелала замолчать, я бросила трубку. Я отвечала Скотту только через текстовые сообщения. С этими двумя у меня и так все было наперекосяк. Элайджа в любом случае стал бы проблемой для Скотта и его семьи. Скотт хотел забрать детей на выходные, но я ему отказала. Я хотела, чтобы дети побыли рядом с Оливией, к тому же его отвратительное поведение в прошлый раз, было для меня достаточным основанием для отказа.
— Они создадут проблемы, — наконец пробормотала я.
Она кивнула.
— Так и будет. Это все, на что они способны.
Сдерживая слезы, я согласилась. Мой голос, как и правда, был печальным. С тех пор как Скотт увидел Элайджи, все стало еще хуже.
— Может, стоит начать делать, что ты хочешь? Твои дети будут с тобой, независимо от этого.
— Думаю, стоит спросить. Уверена, он занят.
Я разблокировала телефон и задумалась, что написать. Внезапно в голову пришла идея.
Хэдли: Ты занят?
Он ответил незамедлительно.
Элайджа: Не для тебя. Все в порядке?
Напряжение в моих плечах ослабло. То, что последовало дальше, казалось естественным.
Хэдли: Сейчас слишком поздно для татуировки? Не знаю, когда мне ещё представится такой шанс. Моя сестра предложила остаться с Люси и Элаем.
Элайджа: Я заеду через тридцать минут.
После его ответа, я медленно опустила телефон. Мое лицо пылало.
— Он сказал, что заедет за мной через тридцать минут.
— Вот это скорость, — хихикнула Оливия.
Я вскочила с дивана.
— Мне нужно побриться. Не знаю, где хочу сделать татуировку.
Она вздохнула.
— Ты собираешься набить татуировку сегодня вечером? Да ты бунтарка. — Когда я направилась в спальню, Оливия крикнула: — У тебя осталось сцеженное молоко для Элая? Не хочу, чтобы малыш остался без маминой сиськи.
— Да. В холодильнике и морозилке.
Подумав о нуждах Элая, я вспомнила о Люси. Я перестала копаться в шкафу в поисках наряда, и вошла в ее комнату. Она играла со своими куклами.
— Люси?
— А?
Она подняла на меня глаза.
Как ей сказать? Я не хотела уходить молча. Ей это не понравится, но если я скажу, что иду куда-то с Элайджи, уверена она тоже захочет пойти.
— Мама уходит с Элайджи. Он ведет меня делать татуировку.
— Как у него? — спросила она вставая. — Можно я тоже пойду?
С появлением детей мне стало трудно заниматься собой. Люси всегда хотела быть вовлеченной во все, что я делала.
— Может мы с тобой закажем пиццу, пока ее еще доставляют? Мама и Элайджа покажут нам ее татуировку, когда вернутся домой. — Сказала Оливия с порога.
— Можно мне тоже татуировку? — спросила Люси.
— Если когда станешь старше все еще будешь хотеть ее, конечно.
— Не думаю, что демоны будут так же хорошо смотреться на тебе, как на Элайджи, — сказала Люси.
Я рассмеялась.
— Да, я хочу что-нибудь покрасивее.
— Поскорее возвращайся, хорошо? — ласково прошептала она.
Я ущипнула ее за щеку.
— Хорошо.
— И Элайджа тоже.
— Что Элайджа? — спросила я, сбитая с толку.
— Скажи ему, чтобы он тоже поторопился. Он слишком долго не приходит в гости.
Мы с Оливией обменялись удивленными взглядами, а затем моя сестра улыбнулась.
______
— Это не создаст проблем? — прошептала я, когда он отпер дверь и щелкнул выключателем.
Зажглись лампы, осветив мою бледную кожу.
Оглянувшись на меня через плечо, он улыбнулся.
— Почему ты шепчешь?
— Не знаю, — ответила я.
— Я владелец, и говорю, что все в порядке.
Он бросил ключи на столешницу.
Я провела ладонями по бедрам.
— Я знаю, что татуировка безопасна для грудного вскармливания, так как краска не попадает в молоко, но это не исключает риск инфекций, болезней...
— Хорошо, моя милая, пугливая медсестра. — Он повернулся ко мне и шагнул ближе. — У меня все по правилам, детка. Я серьезно отношусь к своему делу. То, что мы пришли вне рабочее время, не означает, что я буду делать что-то по-другому. Ты подпишешь отказ от претензий, как и любой другой клиент. Я получу копию твоего удостоверения личности и подпись. Я при тебе открою инструменты, чтобы ты видела, что они новые. У меня стерильный салон. Единственная твоя ответственность, — это последующий уход.
Я с трудом сглотнула.
— Прости. Я просто нервничаю.
— Знаю. — Он выдвинул для меня табурет, и мы оба сели за стойку. — Ты решила, что хочешь?
— Нет, — призналась я, фальшиво прокашлявшись. Мои уши пылали, словно покраснели. — Все произошло как-то спонтанно.
— Как насчет чего-то небольшого? Позже я подготовлю для тебя что-то более крупное.
Я выгнула бровь, глядя на него.
— Ты пытаешься покрыть меня татуировками?
Он задумчиво потер подбородок.
— Мои чернила на тебе — заманчивая мысль, но все зависит только от твоего желания.
После его слов у меня все вылетело из головы. Мой разум превратился в кашу.
— Хорошо. Что, по-твоему, мне следует сделать?
Он ощетинился.
— Дело не во мне или ком-то еще. Дело в тебе. Ты и так ежедневно думаешь обо всех остальных, но только не о себе. Всегда, когда ты со мной, думай о себе. — Он наклонился и схватил блокнот для рисования и карандаш. — Ты ненасытная или избалованная — не так уж плохо, — задумчиво произнес он, вскидывая голову.
Я не смогла сдержать улыбку.
— Прекрати.
Он вперил в меня горячий взгляд.
— Что тебе нравится? Что бы ты хотела нанести на свою кожу навсегда?
Хмыкнув, я задумалась.
— Мне нравятся красивые вещи.
— Красивые вещи?