— Не говори так.
Я рассмеялась, направляясь к раковине, чтобы вымыть посуду.
— Ему нужно научиться делиться, а он все забирает себе, — сказал Элайджа.
Что?
Я замерла. Мое тело охватил жар. К счастью, я стояла к нему спиной, поэтому он не мог видеть мое покрасневшее лицо. А вот не видеть его выражение лица было мучительно. Он шутит или намекает на что-то совсем другое?
Деревянная стойка скрипнула, когда он оттолкнулся от нее. Боже, благослови... Элайджа стоял у меня за спиной, и от него исходило тепло. Маленькие пальчики Элая вцепились в мои волосы и потянули. Я ничего не чувствовала. Мое внимание было сосредоточено на том, как Элайджа склонился надо мной.
— Ты просто прелесть, Хэдли, — его голос был более глубоким, хриплым, очень сексуальным. — Я бы сказал ты великолепна, но на ум скорее приходит мысль о том, как чертовски съедобно ты выглядишь в этом платье.
Черт. Я имела в виду — помадка!
Его слова осели гораздо ниже моего живота. Я потеряла дар речи, но разве нужны слова? Внезапно я не знала, что сказать и как реагировать. Скотт был единственным мужчиной, с которым я была близка. От одной мысли о сексе с Элайджи меня бросало в дрожь.
— Элайджа...?
Но мне не нужно было беспокоиться о своих дальнейших действиях: теперь, когда Элай прикоснулся к моим волосам, моему маленькому мальчику этого было уже недостаточно. Он заплакал и вывел меня из сексуального транса, в который я погрузилась благодаря Элайджи.
— Думаю, он хочет маму, — пробормотал Элайджа, его голос все еще был хриплым.
Когда я повернулась к ними, Элайджа был уже рядом. Он прижал меня к стойке. Он передал мне Элая, и нас разделяло всего пару сантиметров. Элай нащупывал сосок, а Элайджа сделал нечто еще более дерзкое. Засунув палец под одну из бретелек моего сарафана, Элайджа слегка потянул лямку и обнажил одну из моих грудей, сосок и все остальное. Я прижала Элая к груди, и он начал есть. Элайджа наблюдал за ним, потом за мной, а я тяжело дышала.
Наклонившись вперед, он приблизил свое лицо к моему.
— То, что я хочу сделать с тобой..., — прошептал он мне на ухо. Я закрыла глаза. Я слышала собственное дыхание. — Если ты позволишь мне... Ты, Люси и Элай останетесь у меня сегодня вечером. — Я задыхалась, когда тяжелая рука скользнула по моему сарафану и прошлась по бедру. Он нащупал край моих трусиков и остановился. Он отстранился, уставившись на меня своим темный, греховный взглядом. — Ты не заставишь меня остановиться, — негромко пробормотал он. — Хэдли, ты со мной?
Он провел указательным пальцем по краю моего подбородка.
Я не могла говорить. Я не знала, что сказать или сделать, я знала только одно: я позволю ему сделать со мной все, что угодно, как только мы останемся наедине. В дверь позвонили, и я подпрыгнула. Губы Элайджи тронула легкая улыбка.
— Пицца. — Его рука соскользнула с моего бедра, но другая осталась у моего подбородка. Когда я уставилась в пол, он схватил меня за руку. — Я тебя пугаю? — тихо спросил он. — Если это так я прекращу, но я хочу этого. Я хочу тебя.
Ох, помадка. Мне было далеко не страшно. Он превратил мое тело в лапшу.
— Я не боюсь тебя, — прошептала я.
— Это пицца?
Босые ноги Люси зашлепали по деревянному полу, когда Элайджа отошел от меня. Я сделала столь необходимый вдох.
Пока мы ели и смотрели фильм, который выбрала Люси, я все время думала о его словах. Останься... Какими бы заманчивыми ни были эти слова, я не могла. У меня не было разумного объяснения для Люси. Я понятия не имела, что происходит между мной и Элайджи, но я хотела...
Я не чувствовала страха — хотя, возможно, почувствую его завтра, — несмотря на пристальный взгляд Элайджи, который он не отводил от меня весь фильм. Единственной эмоцией, проходящей через меня, было пьянящее желание обладать им.
Люси потерла глаза. Было чуть больше десяти, и если бы мы были дома, она уже завалилась бы спать.
— Попрощайся с Элайджи, — сказала я Люси, когда мы вышли в коридор и обулись.
Элайджа опустил голову, но промолчал.
— Мы увидимся завтра? — спросила Люси, наклоняясь, чтобы обнять его.
Он нервно смотрел на меня в ожидании ответа. Я поняла, что он может думать, что сделал что-то не так, но я не могла сказать ему, что это не так, поэтому сказала:
— Я бы очень хотела увидеть его завтра, так что, возможно, он придет к нам.
Элайджа заметно оживился от моих слов. Это заставило меня почувствовать себя особенной, словно я имела власть над его эмоциями, потому что нравилась ему.
— Да, обязательно приду.
Он проводил нас до квартиры, несмотря на то, что я сказала ему, что в этом нет необходимости. Мы попрощались. Элайджа прощался с неохотой и постарался, чтобы я услышала это в его голосе. На то, чтобы искупать Люси и уложить ее в кровать, ушло тридцать минут. С Элаем было проще, он заснул после ванны и сиськи. Как только они уснули, я нашла свой телефон и отправила Элайджи сообщение, которое хотела отправить с тех пор, как он заставил меня на кухне таять от его прикосновений.
Хэдли: Хочешь подняться? Люси и Элай спят.
Чтобы убедиться, что он понял, что я имею в виду, я добавила:
Хэдли: Мы должны вести себя тихо.
Через пару минут раздался тихий стук в дверь моей квартиры. На цыпочках прокравшись через кухню, я открыла дверь, и там оказался он, одетый в те же самые темные джинсы и рубашку, что и раньше. В его глазах светился тот же голод.
Элайджа вторгся в мое личное пространство и, подойдя вплотную, заставил меня отступить на шаг. Он закрыл за собой дверь, запер ее на засов, не сводя с меня глаз.
— Я думал, что облажался с тобой раньше.
Его голос был низким, мрачным и приятным, как у идеального мужчины.
Я покачала головой и уставилась на его широкую грудь, вспоминая, как он выглядел без рубашки. Его рука обвилась вокруг меня и сжала мою ягодицу, прежде чем притянуть меня вплотную к себе. На мгновение я приподнялась на цыпочки, а затем Элайджа приподнял меня выше. Мои ладони легли ему на грудь, когда он понес меня через комнату. Элайджа был настолько силен, что делал это одной рукой, в то время как другой ласкал мою попу. От его прикосновения мои трусики намокли и во мне вспыхнул огонь. Действия Элайджи были сексуальными и доводили меня до предела.
Он поставил меня на ноги ровно настолько, чтобы задрать сарафан на бедрах. Затем он отнес меня к кухонному столу. Дерево заскрипело подо мной, но не рухнуло.
Одна минута с Элайджи, и все, что я знала о сексе, показалось мне скучным и неправильным. Со мной никогда не обращались грубо, а Элайджи, судя по всему именно это и нравилось.
А чего хотела я?
Элайджа провел ладонями по моим ногам, словно это была битва между нежностью и грубостью. В тускло освещенной комнате я видела нерешительность Элайджи. Его глаза блуждали по мне, не зная, что делать дальше.
Он обвил рукой мою шею. Мое сердце бешено забилось в предвкушении нашего первого поцелуя. Он тяжело дышал. Глаза Элайджи затуманились яростной сексуальной дымкой, прежде чем он наклонился и захватил мои губы — его дневная щетина скользнула по моему носу и подбородку. Его язык прошелся по моему рту, словно спрашивая разрешения. Он отдернул его и попробовал снова. Но в этот раз я раскрыла для него губы, его насыщенный вкус завладел всеми чувствами, когда наши языки встретились. Мое естество запульсировало, когда он крепче сжал мою шею и впился в мой рот, словно изголодался по мне. Наше тяжелое дыхание, словно прекрасно написанная песня о любви, заполнило комнату.
Рука Элайджи скользнула по моему плечу и схватила бретельку, она упала с моего плеча. Он потянул ткань, пока моя грудь не освободилась. Когда он обхватил грудь — обращаясь с ней грубее, чем я привыкла, — я застонала. Элайджа продолжил целовать, проводя своим языком, по-моему, прежде чем прервал поцелуй. Он прижался своим лбом к моему, а затем опустил взгляд на мою грудь. Когда он скользнул большим и указательным пальцами по моему набухшему соску и ущипнул, я вскрикнула. Он потянул сильнее и сжал. Молоко полилось наружу. Я запустила пальцы в его волосы.