Сказать, что я была рада, что мы поехали с Элайджи, было бы преуменьшением. Элая мало волновала наша поездка, поскольку он был маленьким, но он вел себя хорошо все время. Люси очень понравилось наше путешествие. Она считала, что это круто. Элайджа уже был уверен, что ей суждено стать мастером татуировок. Я сказала ему, что этой прилипале еще предстоит пройти долгий путь.
В пятницу вечером мы остановились в симпатичном и чистом отеле с двумя кроватями в одном номере. Я еще не была готова к тому, что Люси увидит, как я обжимаюсь с Элайджи, поэтому легла в кровать с ней и Элаем, пока они не заснули, а потом перебралась к Элайджи и обнималась с ним до рассвета.
Рано утром в субботу мы отправились в путь, в последний раз заглянув в «Логово дьявола». Люси была в восторге, ведь ей сделали временные татуировки на каждой руке — пони и собаку. Она не переставала говорить о них всю дорогу обратно в Сассафрас. Я улыбнулась, вспомнив, как мне нравилось делать такие татуировки, когда я была маленькой.
— Не хочешь заехать в «Walmart»? Мне нужно купить продукты, прежде чем мы отправимся в квартиру.
Я сделала глоток содовой, которую Элайджа купил для меня ранее.
— Ага.
Элайджа включил поворотник и свернул на перекрестке.
— Почему мы не можем остаться на ночь у Элайджи? — проворчала Люси с заднего сидения. — Я хочу принести туда свой ночник. Можно, мамочка?
Я взглянула на улыбающегося Элайджи.
— Мне плевать, куда мы пойдем. Лишь бы мы были вместе.
— Элайджа! —закричала Люси.
— Господи, не надо кричать, — я поморщилась. — Думаю, сегодня мы останемся у него дома.
Я облокотилась на консоль в середине и улыбнулась ей в ответ.
Через пару минут мы припарковались и вылезли из огромного внедорожника Элайджи.
— Хочешь, я понесу его? — спросил Элайджа, когда я открыла заднюю дверь, чтобы взять Элая.
— Я надену слинг (прим. пер.: Слинг — тканевая перевязь без застежки, предназначенная для переноски малыша на себе).
Я посмотрела на Элайджи, идущего ко мне.
— Я понесу его. — Я отошла в сторону, когда Элайджа занял мое место и поднял Элая, а затем подошел помочь Люси. Элайджа наконец заметил, что я смотрю на него, когда мы отошли от его внедорожника и отправились ко входу в магазин. — Что?
Я наклонила голову, одарив его благодарным взглядом. Он держал моего ребенка на руках — на руках, покрытых татуировками и мускулами. В этот момент меня наконец-то осенило, насколько легко мне было находиться с Элайджи. Разве это неправильно? Почему это так естественно?
— Почему ты так смотришь на меня? — спросил он с нетерпением в голосе.
Я хихикнула.
— Мне нравится видеть тебя с моим ребенком. А что? У тебя проблемы?
Он выгнул бровь и притянул меня ближе. Люси смеялась, подпрыгивая, пока мы шли, держась за руки.
— Тогда продолжай смотреть на нас. — Я покачала головой на его кокетливые слова. — Именно поэтому не могу представить, что у тебя не будет еще одного малыша. Или двух.
Я застыла, уставившись на него вытаращенным глазами. Рассмеявшись, он рывком развернул меня и повёл вперёд, чтобы пропустить людей, которых я задерживала. Мы не обсуждали детей даже после того, как его мама затронула эту тему две недели назад. Конечно, я знала, что рано или поздно мы поговорим об этом, и была немного удивлена, что он не заговорил об этом раньше. Было ясно, что он хочет детей, особенно после того, как признался, что хочет их со мной.
Мама права в том, что касается парней. Она всегда говорила, что если мужчина знает, чего хочет, то он настойчив в своем стремлении. Если мужчина не делал этого ради Оливии или меня, мама говорила, что он не стоит того, чтобы тратить на него время. В подростковом возрасте я не прислушивалась к этому совету, но теперь наконец поняла смысл ее слов.
Трепетное чувство, вызванное привязанностью Элайджи, пронеслось по моему животу, озарив меня румянцем нервозности и счастья. Я снова стала уверенной в себе. Честно говоря, я знала, что способная мать и взрослый человек, несмотря на то, что позволила семье Скотта зародить в себе сомнения. Я знала, что могу прекрасно позаботиться о себе и своих детях. Жизнь была трудной, но сейчас она стала намного проще. Изначально мне не нужен был Элайджа в моей жизни, но он все равно вписался в нее, потому что приложил к этому усилия. Зачем ему это? Какая у него была причина для такой настойчивости? Не было награды, кроме нас. Вхождение в мой мир изменило жизнь Элайджи, и он принял все изменения с распростертыми объятиями. Его образ жизни разительно отличался от моего, но за все месяцы знакомства он постепенно соединил наши миры воедино. Он хотел прожить эту жизнь со мной.
Думаю, что постепенно приближаюсь к пугающему моменту, когда буду нуждаться в нем в своей жизни. На самом деле, возможно, это уже так. Я не зависела ни от кого, кроме своей семьи. Потребность в Элайджи пугала меня до смерти. Почему я настолько завишу от него? И почему чувствую себя в безопасности, словно искренне верю, что он сделает для меня все, что угодно?
В этом-то все и дело, правда?
Я абсолютно доверяла Элайджи.
В моей голове пронеслись образы нашего совместного будущего с возможностью появления общих детей. Единственный сценарий, который я не могла представить, — это тот, в котором Элайджи не будет с нами. Он принадлежал мне и моей маленькой семье. Он был нашей семьей.
— Кажется, я сломал твою маму, Люси, — пробормотал Элайджа рядом со мной. Я услышала, как Люси засмеялась. Элайджа хмыкнул. — Земля вызывает Хэдли. Может, перестанешь на меня странно пялиться и возьмешь тележку?
— Я возьму!
Люси побежала вперёд и схватила тележку.
Я, наконец, пришла в себя и сосредоточилась на мужчине, которого разглядывала. Он ухмыльнулся, когда я заглянула в его темные, мечтательные глаза.
— В конце концов, нам нужно обсудить все, чтобы ты не ушла от меня.
— Я не собираюсь никуда уходить. — Я закатила глаза с улыбкой на лице, подошла к Люси и помогла ей с тележкой. — Это очень любопытно учитывая, что ты упорно демонстрировал свою нелюбовь к детям.
— Я передумал, — пробормотал он мне вслед, пока мы прогуливались по магазину. — Думаю, мне просто нравятся те дети, которых рожаешь ты.
Я рассмеялась, на мгновение растерявшись от прикосновения его ладони к моей пояснице. Мне нравилось, что он не стеснялся находиться рядом даже на публике.
— Думаю, ты просто никому не давал шанса, пока не столкнулся с Люси, — сообщила я ему.
— Ему не разрешается этого делать. Я не хочу, чтобы ему нравились другие. Мне нравится, когда есть только мы.
Люси пристально посмотрела на меня. Ее ярко-голубые глаза застали меня врасплох тем, насколько серьезной она казалась.
Я взглянула на Элайджи и поняла, что он слишком доволен, глядя на нее сверху вниз. Мне нравилось, что она его обожает, и я не хотела, чтобы эти чувства вызывали у нее ненависть.
— А что будет, когда твои кузены познакомятся с ним? Или если ты когда-нибудь приведешь домой друзей? Он им не понравится, если будет грубым.
Люси нахмурилась и отвернулась, схватившись за ручку тележки.
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь украл его. Мы можем не показывать его кузине Би-Би, пожалуйста?
При упоминании Брианы кровь отхлынула от моего лица.
— Кто такая Би-Би?
Элайджа улыбался, совершенно не понимая, что происходит, пока не уловил выражение моего лица, и в тоже время его весёлость испарилась. Он все почувствовал. Горечь в моем желудке появилась не из-за предательства. Я больше не испытывала никаких чувств к тому моменту в моей жизни. Горечь появилась от осознания того, что эта ночь все еще живет в сознании Люси, и то, как она это воспринимала, было душераздирающим.