После первой остановки к нему на козлы присел Людвиг.
— Вы не боитесь, друг, что своей музыкой привлечете неприятеля? — весело спросил он кучера.
Тот подмигнул с хитроватым видом:
— Кому он неприятель-то?
— Вам лучше знать, — ответил Людвиг.
— Я сын бедного крестьянина, — прозвучал несколько неожиданный ответ.
— Поэтому вы не можете отличить своего от неприятеля?
— Часть нашей деревни молится за курфюрста, нашего господина, но большинство просят небо, чтобы пришли французы и избавили нас от барщины и податей.
— А вы относитесь к первым или вторым?
Ответа пришлось некоторое время подождать. Молодой почтальон пытался разгадать своего соседа. Выглядит, как обычный горожанин, а они почти все на стороне революции, но ведь в душу человеку не влезешь! А вдруг он преданный господский служака? Почтальон сказал неуверенно:
— Да ведь я уже сказал, что сам я из бедной семьи.
— Ага, — догадался Людвиг. — Ну, если так, то попробую и я затрубить. Французы не помешают ни вам, ни мне. Одолжите мне ваш замечательный инструмент!
Почтальон оглянулся вокруг:
— Ну, до деревни далеко, осрамиться вам будет не перед кем. Играть на почтовом рожке не каждый может.
Людвиг усмехнулся, вытер мундштук рукавом и приложил его к губам. От смеха у кучера лицо покрылось морщинками. Они молниеносно исчезли, как только знакомая мелодия зазвучала ясно, чисто и с такой силой, что разнеслась далеко по окрестным полям и холмам, покрытым виноградниками.
— О-го-го, — отозвался кучер. — Я еще не слыхивал, чтобы так умели играть на рожке. Вы что — музыкант?
— Так, немного. Только простите, рожок не мой инструмент, уж поверьте! Но попробуем другую песню!
По широкой долине разлилась приятная мелодия народной песни. По-видимому, она пришлась по вкусу единственному седоку. Он высунул голову из окошка кареты и спросил:
— Концерт бесплатный, господин Бетховен?
— Бесплатный!
— Я торговец и, прежде чем купить, должен спросить о цене товара. Такой хороший, да еще бесплатный, беру сразу. Уделите мне местечко на козлах!
Карета остановилась, и все трое взгромоздились над лошадиными хвостами — молодые, веселые, смеющиеся. Карета ехала пустой, Людвиг трубил, почтальон правил лошадьми, торговец слушал, оглядывая окрестности.
— Странно, что в полях так мало народа, — сказал он, когда они проехали немного.
— Что бы они там делали в ноябре? — оторвавшись от рожка, сказал Людвиг.
— Но ведь и виноградники пусты! — возразил торговец.
И в самом деле! Вокруг, насколько хватал взгляд — а день был ясный, тихий и прогретый мягким солнцем, — не было ни души, как выметено.
И все-таки молодой, острый глаз подметил какое-то движение на тропках среди виноградников.
— Стойте! — воскликнул молодой Фукс испуганно. — Французы!
Три пары глаз внимательно вглядывались туда, где было движение.
— Вам показалось, — заключил Людвиг.
— Нет-нет! Я видел ясно лошадиные головы, голубые мундиры и военные головные уборы, которых у нас в армии не носят.
— А может быть, они нас испугались, — пошутил опять Бетховен. — Наверное, они разглядывают нас так же внимательно, как мы стараемся рассмотреть их. Похоже, что мы въезжаем в местность, занятую французами. Потому-то и в полях пусто.
— Узнаем в ближайшей деревне. Она недалеко, — сказал кучер.
Теперь они ехали медленно и уже без музыкального сопровождения, оглядываясь все время на таинственную дорогу, на которой скрылся французский дозор.
Вскоре среди деревьев показалась башенка сельского костела, а потом забелел и первый дом. На дороге появились два солдата с ружьями, преградили путь карете, скрестив перед ней штыки. Их кивера были украшены трехцветными кокардами — цветами свободной Франции. Из дома вышел унтер-офицер, смуглый, сухопарый, с резкими чертами лица.
— Кто вы и откуда едете? — сердито спросил он.
Кучер молчал, немного испуганный. Оба путешественника охотно дали все объяснения и спросили, могут ли они ехать дальше.
— Мы не воюем с гражданским населением. Разве если бы вы были французскими аристократами и убегали с родины к врагу. Только, — засмеялся капрал дружески, — тогда вы не говорили бы по-французски так коряво. В деревне стоят наши, но никто вас не тронет, поезжайте!
Людвиг опять забрался на козлы, однако его спутник направился к карете.
— Надо деньги спрятать, — шептал он испуганно. — Спрячу под обивку. Боюсь, как бы французы не ограбили.