…Как хочется, чтобы он прожил столько, сколько понадобится для того, чтобы мощная и возвышенная тайна, которая заложена в его существе, достигла полного выражения!..»
Так шептала самой себе Беттина, охваченная еще никогда не виданным волнением.
Опа сознавала величие музыки Бетховена, ее революционность. Музыка звала к победе.
Вот почему композитор предупредил, чтобы она внимательно следила за концом!
«Свободу! Дайте свободу Человеку!» — звучал призыв, перед которым правители напрасно зажимали уши.
Когда композитор пришел в ложу, чтобы проводить гостью домой, она сказала ему, что поняла финал его сочинения.
— Это не первый и не последний случай, когда я призываю своей музыкой к свержению тиранов, — говорил он, когда они сидели в коляске. — Вы слушали мою оперу «Фиделио»? Хотя напрасно я спрашиваю вас. Как вы могли слышать, если ее не ставят нигде! Музыку не понимают, а сюжет слишком смелый. Опять там бунт против угнетения. Уже в первом действии вы могли бы увидеть двор замка, полный узников, их ненадолго вывели на прогулку из подземелья. Тиран Писарро еще властвует. В тюремном подземелье держат в цепях человека, который первым осмелился поднять голос против угнетателей. Это Флорестан. Его жена пришла к тюремщикам, переодетая юношей под именем Фиделио. Неузнанная, она попадает в камеру, где томится ее муж. Когда тиран Писарро решает убить Флорестана, Леонора — Фиделио становится между ними, помешав убийце и сохраняя этим жизнь мужу, потому что в этот момент в замке появляется дон Фернандо, старый друг Флорестана. Он послан, чтобы покарать Писарро за все его злодейства.
И, немного помолчав, добавил:
— Впрочем, это только сухая схема, музыка сказала бы вам больше. Сказала бы вам, какой должна быть опера в моем представлении, и как я высоко ценю человеческую свободу, и о том… — Он не договорил и вдруг обратился к девушке: — А за кого, собственно, вы собираетесь выходить замуж в будущем году?
Беттина слегка покраснела.
— За Иоахима Арнима. Это лучший друг моего брата. Он на четыре года старше меня.
— Хороший человек?
— Говорят, что без недостатков людей нет. Но у Арнима я не вижу ни одного. Он поэт и природовед. Но прежде всего он настоящий мужчина. Он знает, чего он хочет, он добивается, чего хочет, а то, что он хочет, всегда благородно!
Бетховен лукаво взглянул на девушку:
— А знаете, Беттина, я бы не взял вас в жены. У вас слишком строгие требования к мужу.
— Но, маэстро, вы как раз образец такого человека! Вы знаете, чего хотите, вы воплощаете в жизнь свои желания, и они всегда благородны. Гёте закончил свое сочинение смертью героя революционера. Вы хотите большего. Борьба за свободу должна кончаться победоносно. Это обещает ваша музыка.
— Жаль только, что музыке не дано совершать революции.
— Но вы совершаете революцию в музыке, которой до вас не свершал никто! И победоносную при этом!
Композитор недоверчиво покачал головой.
— Я, собственно, хотел говорить о другом. Я спросил вас, кто станет вашим мужем, потому что «Фиделио» — это пример того, какой должна быть истинная любовь между супругами. Даже дружба требует величайшего родства душ и сердец. Тем более супружество. «Fidelis» значит по-латыни «верный, крепкий, надежный». Поэтому Леонора принимает имя Фиделио. Она пошла за своим мужем в тюрьму, а если нужно было бы, пошла бы и на смерть.
— Но, маэстро, если вы так хорошо рассуждаете об этом, почему же вы сами…
Он остановил ее взмахом руки:
— Что сказать вам о себе? «Сожалею о своей судьбе» — восклицаю я вместе с Иоанной д’Арк[9]. Лучше не будем об этом! Но я говорю с вами так, будто вы слушали «Фиделио». Может быть, и услышите когда-нибудь. Правда, от меня, наверное, опять потребуют, чтобы я снова переработал ее. Судьба этой оперы создаст мне ореол мученика… Но вернемся к «Эгмонту». Я написал его только из любви к Гёте. И кто в силах полнее выразить признательность столь великому поэту? Если будете писать Гёте, найдите такие слова, которые выразили бы мою бесконечную благодарность ему и мое глубокое уважение.
Я напишу ему о вас много хорошего, и уже сегодня. — пообещала Беттина горячо.
…Гёте ответил без промедления.
Счастливая Беттина пришла к Бетховену, радостно помахивая письмом:
— Вот оно! Гёте хочет встретиться с вами и надеется, что научится у вас пониманию музыки.
— Ну, если кто-нибудь и может научить его понимать музыку, то это в самом деле я, — сказал композитор уверенно.
Беттина расположилась на кипе нот и книг. Вокруг, как всегда, были разбросаны ноты и вещи, и ей не удалось найти свободный стул, чтобы сесть.
— Подождите, маэстро, — сказала она взволнован-по. — Я это письмо разделю между памп двумя. Что написано для меня, я пропущу; что ваше, прочту вам.
Она водила пальцем по строчкам, что-то неясно бормотала, потом начала читать звенящим голосом:
— «Передай Бетховену мой сердечный привет. Я с удовольствием принесу какую угодно жертву для того, чтобы встретиться с ним лично. Обмен мыслями и опытом принес бы нам много пользы. Может быть, ты сможешь уговорить его поехать в Карлсбад, куда я езжу почти каждый год. Там я имел бы прекрасную возможность слышать его и учиться у него…»
— Простите! — прервал девушку Бетховен. — Это я хочу учиться у Гёте! Я был бы счастлив узнать, что он доволен тем, как я переложил на музыку его сочинения. Вы написали ему об этом?
— Я написала, но он не хочет вас поучать в чем-либо. Послушайте терпеливо! — И она снова склонилась над письмом. — «…Обучать его было бы дерзостью даже со стороны более проницательного человека, ибо гений освещает ему путь и дает ему частые просветления, подобные молнии, там, где мы погружены во мрак и едва подозреваем, с какой стороны блеснет день».
Потом она опять что-то бормотала, переворачивая страницы письма.
— Дальше уже только для меня, — сказала опа, подняв голову и рассмеявшись. — Но вот еще кое-что для вас! Гёте был бы очень рад, если бы вы послали ему те две песни, которые вы мне недавно пели. Только он просит, чтобы было написано разборчиво.
Уставившись в пространство, Бетховен сидел в своей скромной комнате с расстроенным фортепьяно, снятой нм в Теплице. Еще в прошлом году влекли его в этот курортный городок две причины: необходимость восстановления своего здоровья и надежда на встречу с Гёте. По какие-то обязанности высокого придворного чиновника не позволили великому поэту приехать в назначенное время. А лечение? Болезнь усиливала глухоту все больше и больше. Не то чтобы быстро, но — медленно и неуклонно.
Композитор как будто уже смирился с болезнью. Она крадется за ним как тень вот уже много лет.
Поездка в этом году не была уже связана с надеждой на выздоровление. Зато он надеялся встретиться здесь наконец с поэтом, который был так дорог ему.
Беттина Брентано, теперь уже Арним, подготовила эту встречу. Сама она тоже приедет вместе с мужем в конце сезона. Значит, в Теплице его ожидают радостные Дни.
Но сегодня душа Бетховена охвачена печалью. На столе лежат письма: два он написал вчера, сразу по приезде, сегодня третье. Нет, эти неразборчивые строки не были написаны кое-как! Просто его рука не могла спокойно держать перо.
Тереза тоже это поймет!
Шесть лет прошло с того счастливого вечера в Коромпе, когда прозвучало тихое признание: «Если ты хочешь отдать мне свое сердце…»
Он взял письмо и снова перечитал строки, полные тревоги:
«Мой ангел, мое все, мое я — сегодня лишь несколько слов, и именно карандашом твоим… Отчего эта глубокая печаль, там где господствует необходимость? Разве наша любовь может устоять только ценой жертв?..