— Что, что, я не совсем тебя понимаю, Дэв!
— Запрись покрепче. Я скоро вернусь, и мы поговорим.
— Я жду тебя, Дэв. А Стоуну не удастся еще раз добраться до меня! Я знаю, что я тебе безразлична, но мне не хватает тебя, Дэв!
— Я еще приду к тебе, Дебби, не бойся. Ничего не может случиться. — Он повесил трубку, заказал еще виски и стал размышлять, что ему делать дальше.
17
Ларри Смит смотрел с самолета на огни аэропорта. Была очень темная ночь и бесконечная вереница огней оказалась ему символом порядка и надежности.
Питтсбург — первая остановка на его пути к побережью.
В который уже раз он говорил себе:
— Я не должен был лететь! Лагана и Стоун поняли бы меня и защитили. Ведь нельзя же молчать, когда тебя душат! И они не сделали бы этого, зачем я только сбежал! Я все испортил!
Ему казалось, что он видит глаза Латаны, и ему стало не по себе. В самолете было светло и тепло, но Ларри Смита знобило…
…Макс Стоун возбужденно ходил взад и вперед по комнате, жевал сигару и пытался совладать с собой. Арт Кинг прислонился к домашнему бару и следил за каждым движением своего босса. Время от времени Стоун бросал недовольные взгляды на мужчин, сидевших на кушетке. И даже набросился на них:
— Проклятые халтурщики, бездельники! Вот кто вы — и ничего больше!
— Я не думаю, чтобы они были виноваты! — заступился Арт Кинг.
— Заткнись! Я тебя не спрашиваю! — рявкнул Стоун.
Кинг пожал плечами и замолчал. Наступила полночь. На Максе Стоуне был красный шелковый домашний халат, накинутый поверх пижамы. Похмелье его прошло, как только он понял, что происходит.
— Ну, рассказывайте, что натворили!
Тот, которого звали Крими, облизнул широкие безжизненные губы. У него был большой шрам на лбу и полоска запекшейся крови на щеке. Даниель, сидевший рядом с ним, выглядел еще хуже. У него не хватало двух передних зубов, губы распухли. Несмотря на жалкий вид, он пытался бодриться.
— Тебе не следовало так говорить, Макс, — начал Крими. — Парни нас чуть не прикончили. Их было восемь или десять и…
— Каждый раз, когда ты начинаешь говорить, их на несколько человек больше! — язвительно заметил Стоун. Лагана его остановил:
— Дай ему сказать.
Крими молчал, а Даниель, облизнув губы, начал:
— Мы сделали все возможное, мистер Лагана. Знаете, у нас был и ордер на арест, но…
— Это мне рассказал Стоун. Что дальше?
Лицо рассказчика стало серым от страха.
— Перед домом стоял полицейский. Мы знали его, это был Крэнстон. Вначале мы подумали, что тут чистая случайность. Мы подошли к черному ходу, но там другой парень не пропустил нас… А потом из дома выскочила целая орда. Они разорвали ордер на арест и набросились на нас…
— Полицейские? — спросил Лагана.
— Нет, какие-то посторонние. У них были револьверы и они были готовы на все.
Теперь и Лагана начал ходить взад и вперед. На его лбу образовалась складка.
— Они вышвырнули вас?
Оба усердно закивали.
— Ты оповестил полицию, Макс? — спросил Лагана.
— Немедленно. Они послали машину и должны арестовать всех, кто был в доме.
— Когда все произошло?
— Минут 30–40 назад.
— Они тогда должны были давно вернуться.
Лагана снял телефонную трубку.
— Алло, говорит Майк Лагана. Кто у телефона?
— Сержант Хилмонд, мистер Лагана.
— Хорошо, сержант, чем окончилось то дело? Вы знаете, о чем я говорю. Примерно час назад на вашем участке несколько мужчин оказали сопротивление полиции, явившейся с ордером на арест, и избили двух полицейских.
— Ах так, да, машина вернулась, но наши люди заявили, что они нашли в квартире лишь двух мужчин, игравших в покер. О какой-либо жалобе мне ничего не известно.
— Жалоба была! Если я говорю, значит так оно и есть. Пошлите машину еще раз и арестуйте их.
— Мистер Лагана! Я не могу исполнить вашу просьбу. О^дин из них инспектор Крэнстон из штаб-квартиры, другой — пастор из церкви Святой Гертруды. Для ареста нужен ордер, подписанный старшим инспектором! — его слова звучали вполне четко и уверенно.
— Вы знаете, с кем разговариваете?
— Да, сэр, с мистером Лаганой, но я…
Майк Лагана положил трубку. Автоматически взял правой рукой перчатки и, ударяя ими по левой ладони, мрачно посмотрел на пол. Затем бросил перчатки и пощупал пульс, считал, что-то пришептывая — казалось, он не совсем в себе. Потом упал в кресло.