Как будто Тригг знал, что должен спасти меня, он вышел из-за угла и кивнул в мою сторону. Я широко раскрыл глаза и посмотрел на Кэрри, потом снова на него. Он понял намек и подошел к нам.
— Эй, Трипп, я тебя искал, приятель. — Он хлопнул меня по спине, отчего я слегка подался вперед.
— Да, извини, у меня тут кое-какие дела, — сказал я, кивнув в сторону Кэрри.
— О, лучше бы это был бизнес, потому что я уверен, что твоя подружка разозлится, если увидит, что ты разговариваешь с хорошенькой блондинкой, — сказал Тригг и улыбнулся Кэрри. — Не обижайся, дорогая.
Она ухмыльнулась.
— Никаких обид. Увидимся позже. — Она пошла в противоположном направлении, и я глубоко вздохнул, как только она скрылась из виду.
— Спасибо, Тригг, — сказал я.
Он рассмеялся.
— Я думал, что ты либо полюбишь меня, либо возненавидишь за это, но надеялся, что сделал правильный выбор.
Я молча кивнул.
— Да. Хотя Сэм не моя девушка.
— И все же, — сказал Тригг, ткнув меня в бок.
— Что это было, черт возьми? Ты только что пытался меня пощекотать?
— Пфф, я бы не был так добр к тебе. Я пытался привлечь твое внимание, не ударив по голове и не заставив всех пялиться на нас.
Я отрицательно покачал головой.
— Да, не в первый раз один из нас устраивает сцену на семейном Дне Благодарения.
— Послушай, мне было девять лет, и я думал, что мамин лифчик — это рогатка. Это, честно, было ошибкой, — сказал он, подняв руки.
— Да, возможно, это навсегда затмит прошлый год, когда я нюхал кокаин с задницы той венесуэльской горничной. — Я содрогнулся при мысли о Трэе, который зашел к нам в кладовку. Я никогда не видел его таким разочарованным и недовольным. Он просто оттащил меня от нее, вытащил через заднюю дверь и отвез домой. Он сидел на диване и смотрел футбол, пока я не отошел и не заснул.
Мои братья всегда были чертовски добры ко мне. Наверное, я этого не заслужил. Теперь, после двадцати шести лет, в течение которых я все портил, пришло время, когда я наконец-то начал делать что-то хорошее.
— Эй, я должен был спросить тебя кое о чем, прежде чем встретиться с мамой и папой, — сказал я, проведя рукой по подбородку.
Он нахмурился и встал по другую сторону от меня, скрестив руки на груди. Я прочистил горло.
— Итак, я занимаюсь исследованиями и готовлю все для этой некоммерческой организации, и мне нужен совет директоров. По крайней мере, три человека. Я, конечно, собирался попросить маму, я буду вторым, но остается еще одно место. — Я прикусил нижнюю губу. Не привык просить кого-то о чем-то, особенно о таком глобальном. Мне не хотелось выходить на улицу. Когда-либо.
Его улыбка стала такой широкой, что мне показалось, будто она вот-вот сойдет с его лица.
— Ты серьезно? Для меня это большая честь, брат.
Я выдохнул, не зная, что задерживал дыхание.
— Потрясающе. Это здорово. Спасибо.
Он положил руку мне на плечо.
— Для тебя все, что угодно. — Его взгляд скользнул в сторону столовой. — И, думаю, что придется зажать тебя в бутерброд между собой и Трэем, чтобы белокурая шалунья больше не пыталась запрыгнуть на тебя.
Я рассмеялся.
— Да. Это было бы здорово.
— Эй, а для чего еще нужен кто-то в совете директоров?
Глава 15
Ужин закончился, люди толпились вокруг и болтали. Обычно это был мой сигнал к бегству, но в первый раз я действительно хотел остаться и увидеть своих родителей, что далеко от того, где я находился полтора месяца назад.
Меня окружала тьма. Я не знал, как долго это продолжалось, и как долго я буду в ней тонуть.
В моей голове снова и снова раздавался тихий писк. Это было так, словно писк хотел, чтобы я сбежал из темноты, только чтобы заставить его заткнуться.
Но какая-то часть меня не хотела бежать. Я хотел остаться в забвении.
Полностью исчезнуть. Скрыться от всего мира.
Но писк не прекращался, и туман в моем мозгу рассеивался.
Вместо полной темноты мир стал серым, а писк сопровождался голосами. Тихие голоса. Шепот, так что я не мог разобрать слов.
Вместо того, чтобы онеметь, моя голова раскалывалась. Я не мог понять, что происходило вокруг. Все, на чем я мог сосредоточиться — писк. Гребаный писк должен был прекратиться.
Мои глаза распахнулись, и я глубоко вдохнул. У меня так пересохло в горле, что казалось, будто я не пил уже несколько дней.