Сэм подняла брови. Может, она и раньше не знала, кто я такой, а может, и знала. В любом случае, теперь, когда меня так представили, я был в полной заднице. И кивнул водителю.
— Да, только возьму свои блинчики, и поедем.
— Я принесу их прямо сейчас, — пробормотала Сэм и повернулась на каблуках в сторону кухни.
Я вытащил бумажник и схватил две самые большие купюры, которые у меня были, затем вытащил визитку.
— Эй, водитель, у тебя есть ручка? — я даже не взглянул на него, когда говорил.
— Да, сэр.
Он протянул мне Bic, и я снял крышку зубами, прежде чем нацарапать записку на карточке и оставить ее с деньгами. Я даже не стал дожидаться своих блинов, когда встал и кивнул водителю.
— Наверное, пора.
— Да, сэр.
Я последовал за водителем и бросил последний взгляд назад, когда Сэм стояла у стола, медленно забирая счета и записку. Я видел, как ее лицо дернулось, когда она прочитала ее.
Сэм,
Это для того, чтобы ты закончила тату. Что-то такое значимое заслуживает того, чтобы быть законченным.
Т.
Глава 2
— Эй, у тебя получилось! — мой брат Трэй подошел ко мне, как только я вошел в здание.
На нем был его обычный строгий дорогой костюм, но вид был уже не таким лощеным, а скорее потрепанным: пиджак снят, рукава закатаны, а волосы в полном беспорядке, как будто он проводил по ним пальцами миллион раз.
— Да. Меня вытащили как раз к папиной большой ночи. — Я заставил себя улыбнуться.
— Не слишком удачная ночь, учитывая результаты опросов, — пробормотал Трэй.
Я приподнял бровь. Обычно я следил бы за ними так же, как и остальные члены семьи, но нам не разрешалось смотреть новости, и у нас отбирали телефоны в реабилитационном центре, так что я в значительной степени не был в курсе происходящего.
— Ну, мы, Чапмены, всегда знаем, как подняться, когда нас сбивают с ног, так что, надеюсь, к концу ночи мы будем называть папу президентом. — Я ободряюще похлопал Трэя по спине.
Я не особо умел утешать, а состояние трезвости на одном из политических событий заставляло меня видеть их совершенно по-другому. Я привык к тому, что все смотрели на меня. Чапмены находились в центре внимания практически с самого рождения. Родители происходили из известных семей и практически с детства готовились стать политиками. Но обжигающие взгляды всех присутствующих вызваны не тем, что я был Чапменом, а тем, что я являлся паршивой овцой. Чем дальше я шел за Трэем в толпу, тем громче становился шепот, и тем более обжигающими становились взгляды.
— Трипп! Рад тебя видеть!
Я повернулся, чтобы увидеть девушку Трэя, э-э, невесту. В последний раз, когда я видел огненно-рыжую, она была миниатюрной, а теперь выглядела так, будто тайком пронесла под платьем буханку хлеба. Беременная либеральная цыпочка стала единственным фактором, омрачавшим мой загул.
— Привет, я тоже рад тебя видеть, Моника. — Я наклонился и неохотно обнял ее.
— Если бы я не была беременна, у меня было бы искушение спросить, что ты принимаешь, и предложить немного твоему брату, — прошептала она мне на ухо, прежде чем отпустить и подмигнуть.
Я улыбнулся, приподняв бровь.
— Мой младший брат немного взвинчен?
Моника улыбнулась.
— Разве он не всегда такой?
Я обнял Трэя, пытаясь выдавить из себя самую широкую улыбку, на которую был способен.
— Все в порядке, братишка. Мы — Чапмены. И можем пройти через все, что угодно.
— Да, скажи это Триггу. Этот парень полночи сидит в ванной комнате, поэтому только мне остается обхаживать всех людей. — Трэй провел пальцами по волосам, наверное, уже в миллионный раз.
Я похлопал его по плечу.
— Я поговорю с Триггом, попробую подбодрить его.
Трэй поднял бровь.
— Неужели?
Я пожал плечами.
— Кому же еще говорить с ним, как не паршивой овце?
Трэй открыл рот, чтобы что-то сказать, но, прежде чем успел это сделать, какой-то политик в костюме похлопал его по плечу, вовлекая в то, что, вероятно, было чертовски скучным разговором, от которого я рад убежать.
Когда я был помоложе, мы всей семьей несколько раз ходили на военно-морской пирс. Помню, я подумал, что это всего лишь ловушка для туристов с колесом обозрения и какими-то крошечными киосками и ресторанчиками. Единственной хорошей вещью в этом месте был кинотеатр IMAX, где я проводил слишком много времени, ширяясь и смотря фильмы.
Я все еще не видел ни маму, ни папу. Поэтому решил, что найти Тригга и посмотреть, какого черта он хандрил, будет важнее. По крайней мере, это лучше, чем гадать, что за чертовщину я услышу от папы.