— Ой! А это еще за что?
— Почему, черт возьми, ты был здесь с Моникой и Трэем? А потом задавал ей такие вопросы? Ты сделал все еще более неловким.
— Эй! — он поднял руки вверх. — Не надо ненавидеть меня только за то, что я спрашиваю о том, что мне интересно.
Я сверкнул глазами, потому что лучшего ответа у меня не было. Я хотел знать, не скрывала ли она чего-то, не говоря, что знала моего брата. Черт, что она жила в одной комнате с Моникой. Я знал, что у Моники была какая-то соседка-наркоманка на втором курсе, из-за которой Трэй вызывал полицию. Я знал это только потому, что Трэй сказал, что знал этот запах, потому что он всегда исходил из моей спальни, когда мы были моложе.
Были ли Моника и Трэй рядом, когда умерла мама Сэм? Да и знали ли они вообще?
У меня было так много вопросов, но я не знал, получу ли когда-нибудь ответы.
Я просидел еще час с Триггом, и он рассказал мне о своем фиаско с Рони. Она осталась в Чикаго у родителей на каникулы, но не знала, что будет, когда они вернутся. Ради Беллы они собирались посмотреть, куда приведет их Рождество.
Это означало, что Тригг тоже останется со мной до конца Рождества.
Потрясающе.
Сэм вышла из душа в середине нашего разговора.
Она переоделась в выцветшую голубую футболку и шорты. Я не мог не смотреть на нее. Конечно, это была не самая сексуальная вещь, которую можно надеть в постель, но мне нравилось, когда она не пыталась выделяться. Когда Сэм была просто собой.
Когда она скользнула в постель и вытащила книгу, я, наконец, оглянулся на Трига, который улыбнулся мне.
— Думаю, мне тоже пора на боковую. Это был долгий день.
Я молча кивнул.
— Да. Точно.
Я надел пижамные штаны и подполз к Сэм. Она не произнесла ни слова. Единственными звуками в квартире были Тригг, готовящийся ко сну, и кошачий храп. К тому времени, как храп Тригга перекликался с кошачьим, Сэм выключила свет на прикроватном столике и легла.
Я оглянулся, чтобы увидеть, что она лежала на спине, ее глаза все еще открыты. Она глубоко вздохнула.
— Полагаю, мне придется кое-что объяснить.
Я повернулся.
— Не обязательно, но это было бы здорово.
Она не пошевелилась.
— Моника была моей соседкой по комнате на втором курсе. Мы хорошо ладили, но, когда она начала встречаться с Трэем, мы почти не разговаривали. Мне было все равно, потому что мы не были лучшими друзьями или что-то в этом роде. К тому времени, когда все случилось с моей мамой, она в основном жила у твоего брата, так что я даже не потрудилась ей сказать. Закончила семестр и уехала.
— Так… раз ты знала моего брата, значит ли это, что ты знала, кто я, когда я увидел тебя?
Она покачала головой.
— Не сразу. Как уже сказала, я перестала следить за новостями. Но как только ты заговорил, и я увидела водителя, то начала собирать пазл вместе. Потом ты оставил мне записку со своим именем, и я точно знала, кто ты.
— Так вот почему ты меня оттолкнула?
Она покачала головой.
— Нет. Это было больше связано с тем, что меня облапошил мой бывший, а я пыталась найти свой путь обратно в хорошее место, трахаясь со всеми остальными. Я знала, что могла бы просто хлопнуть ресницами, и ты бы трахнул меня в переулке. — Она вздохнула. — Но, как уже сказала, когда мы встретились, я увидела кое-что еще в твоих глазах. Что-то, что тебя мучало. Я не думала, что у парня, рожденного в привилегированном положении, могло быть так много демонов, но чем больше я узнавала тебя, тем больше видела настоящего мужчину. Не того, которого показывали в новостях. А того, кто упорно боролся и еще больше любил.
Я улыбнулся.
— За последние несколько недель, что я тебя знаю, ты словесно надрала мне задницу. Но в то же время определенно меня подцепила. Где бы я был без тебя? — я схватил ее протянутую руку и провел пальцами по незаконченной татуировке.
Она улыбнулась, едва повернув ко мне голову.
— Наверное, под кайфом. Или пьяный. Или, может быть, работал на работе, которую ненавидел, а хотел бы есть со мной блины.
— Наверное, ты права. — Я провел кончиками пальцев по черным воробьям чуть выше ее локтя. — Поскольку я не занимаюсь ни одной из этих вещей, и, кажется, что ты застряла со мной, ты собираешься закончить эту татуировку?
Она кивнула.
— Да. Хорошая идея.
— Завтра? — спросил я.
Она положила свою свободную руку на мою и нежно сжала ее.
— Завтра.
С этими словами я поцеловал костяшки ее пальцев и повернулся на другой бок, чтобы погрузиться в сладкий сон. Я получил ответы, которые хотел, но у меня все еще было так много вопросов об этой красивой девушке, лежащей рядом со мной. Но, как и сказал мне мой психиатр, я должен был принимать по одной вещи в день, поскольку всегда было завтра.