Глава 20
Тригг ушел рано утром, не оставив нам завтрака. Сэм встала раньше меня, уже оделась и начала разливать кофе.
— Так волнуешься из-за татуировки? — спросил я, сев. Я бы встал и подошел к ней, но утренний стояк был в отличной форме, и я не хотел выколоть ей глаз.
Она покачала головой.
— Нет. Чертов Хэштег был занозой в заднице прошлой ночью. Я плохо спала, потому что он постоянно хотел быть так близко, как мог.
Это я уже знал. Каждый раз, когда я пытался обнять Сэм или подойти поближе, кот царапал меня. Это был самый большой мохнатый блок, который я когда-либо встречал.
— Да. Я предполагаю, что он любит тебя.
Она наполнила вторую чашку и, подойдя к кровати, протянула ее мне.
— Да. Думаю, он к тебе привыкает.
— Как будто ты ко мне привыкла? — я сделал глоток кофе.
— Я терплю тебя.
— Знаешь, тебе не обязательно делить со мной постель, если я тебе не нравлюсь. Это могу быть только я и Хэштег. Мы рассредоточимся. У нас будет немного братского времени. — Я кивнул на кота, свернувшегося калачиком на другой стороне кровати. — Разве не так, брат?
Хэштег едва взглянул на меня, а затем зарычал.
Сэм рассмеялась.
— Да, думаю, что ты застрял со мной вместо того, чтобы проводить время со своим новым другом.
Я наклонился и провел пальцем по обнаженной коже ее рук.
— Это чертовски досадно. — Кот мне тоже начинал нравиться.
— Какой позор, — прошептала она, прежде чем запечатать свои слова поцелуем.
Для субботы в Бельмонте было довольно пусто. Вероятно, потому что ночью шел снег, и теперь все было белым.
Несмотря на то, что я хотел остаться в постели и посмотреть, как долго еще смогу целоваться с Сэм, она немедленно прервала все, чтобы подготовиться. Я думал, она была в восторге от того, что доделает свое тату, и что мы должны были забрать ее машину.
Поймав такси, мы пошли по улице, держась за руки, и смотрели, как мимо нас летали пушистые снежинки. Я хорошо ощущал себя рядом с ней. Я не знал, можно ли считать это свиданием или тем, что происходило между нами, но что бы это ни было, я не хотел все испортить.
— Это мое место, — сказал я, остановившись перед тату-салоном.
— Да. Я бывала здесь раньше, но никогда не заходила внутрь. Большинство тату я сделала в колледже. Это было давно…
Я подтолкнул ее локтем.
— Боишься, что будет больно, и я увижу, как ты плачешь?
Она хлопнула меня по плечу свободной рукой.
— Нет, ублюдок.
— У тебя для меня самые милые прозвища.
Она ухмыльнулась.
— Конечно. Давай зайдем внутрь и сделаем это, чтобы ты перестала ворчать на меня.
Я открыл дверь.
— После тебя.
Я последовал за ней и закрыл дверь. Сразу же запах антисептика и чернил ударил мне в нос, вскоре за ним последовало жужжание иглы и панк-рок музыка, которая заполнила мои уши. Раньше я чувствовал себя здесь как дома. Мое место. Но теперь у меня был совершенно другой взгляд на дом, и она стояла рядом со мной, разглядывая картины на стенах.
— Ты готова к этому? — спросил я, толкнув ее локтем.
— Всегда, — ответила она.
За стойкой сидел пожилой парень с бритой головой, покрытой татуировками. Я видел его несколько раз, но не знал, как его зовут. Обычно называл его Смоки, потому что он был похож на того проклятого медведя, который снимался в рекламе по предотвращению лесных пожаров.
— Эй, Трипп, ты пришел повидать Фрэнки? — спросил он.
Я отрицательно покачал головой.
— Нет, я нет, но моя девушка хочет закончить работу.
Он кивнул.
— Окей. У Фрэнки свободно. Он только что вышел покурить, но скоро должен вернуться.
— Звучит неплохо. Мы подождем.
Сэм повернулась ко мне с хитрой улыбкой на лице.
— Так вот кто я теперь? Я твоя девушка?
Я приподнял бровь.
— Как бы ты хотела, чтобы я тебя называл?
Она пожала плечами.
— Полагаю, у тебя больше нет ничего творческого.
— Ты бы предпочла, чтобы я сказал «мой сахарный пельмешек»? Может быть, моя старушка?
Она поморщилась.
— Окей. Девушка подойдет.
Я рассмеялся.
— Нет. Мне кажется, я люблю сахарные клецки.
— Назови меня так еще раз, и я скормлю твои яйца Хэштегу.
— Ого, я помешал любовной ссоре? — раздался позади нас голос Фрэнки с акцентом.