— Фрэнки! — я отпустил руку Сэм и широко обнял его. Отпустив его, я обнял его одной рукой и указал на Сэм. — Это моя старушка, Сэм. Она хочет закончить кое-какую работу на своей руке.
— Старушка, да? — спросил Фрэнки, переведя взгляд с меня на Сэма. Даже в середине зимы парень был в застегнутой на все пуговицы гавайской рубашке и фетровой шляпе. Фрэнки определенно являлся уникальным, и мне это нравилось.
Сэм протянула ему руку и пожала ее.
— Да. Я его лучшая половина.
Я не мог сдержать улыбку, которая расползлась по моему лицу. Мы никогда ничего не говорили официально, но тот факт, что она могла признаться, что была со мной, определенно заставлял меня чувствовать себя довольно хорошо.
Фрэнки отпустил ее руку и кивнул.
— Пойдешь, покажешь мне, над чем мы сегодня будем работать.
Мы последовали за Фрэнки. Сэм сняла пальто, и я повесил его на вешалку рядом с моим, прежде чем она села на стул. Она закатала рукав и положила руку на подлокотник.
— Я начала это для своей мамы. Сейчас это просто дерьмовый контур, но думаю, что ты поймешь смысл пера с двумя птицами, летящими от него.
Фрэнки сел на табурет и надел очки в проволочной оправе.
— О да. Я вижу, что какой-то дерьмовый художник пытался это сделать.
Он посмотрел на Сэм и улыбнулся.
— Я могу исправить ее для тебя. Без проблем.
— Эй. А что, если я сама сделала эту татуировку? Или член семьи?
Фрэнки схватил флакон с антисептиком и обрызгал руку.
— Тогда ты будешь довольно дерьмовым художником, и я скажу тебе то же самое. — Он включил пистолет и принялся за работу.
На самом деле я не видел, как кто-то другой делал татуировку. Это было похоже на наблюдение за хирургом и его пациентом. Процедура не была интимной, но по тому, как Фрэнки сосредоточился и тщательно обрабатывал каждую деталь, довольно легко понять, что для него это было искусством. Что-то, чем он гордился. Что-то, чего он хотел для человека в кресле так же сильно, как и для себя.
Глаза Сэм оставались закрытыми, и она выглядела умиротворенной. Несколько раз, когда она прикусывала нижнюю губу, моя рука мгновенно оказывалась на ее руке, сжимая, чтобы дать ей знать, что я здесь. Судя по ее чернилам, она привыкла к боли, но это не означало, что я не могу облегчить ее боль.
Время, казалось, двигалось в замедленном темпе. Мы могли бы сидеть там часами, и я бы ничего не заметил. Я был слишком занят, наблюдая за ней.
— Хорошо, Сэм, ты готова увидеть конечный результат? — спросил Фрэнки.
Сэм кивнула и открыла глаза. Она подняла руку и ахнула.
Мои глаза расширились. Картина оказалась даже красивее, чем я ожидал. Он использовал тот же коричнево-белый контур, что и на моей последней татуировке, и это заставило перо и птиц выглядеть так, будто они оживали и собирались улететь. Освободиться. Парень был чертовски хорош.
— А если я скажу, что мне это не нравится? — спросила Сэм.
Фрэнки улыбнулся.
— Судя по слезинке, скатившейся по твоей щеке, я бы сказал, что это не так.
Она провела рукой по щеке.
— Это прекрасно. Прекрасно.
Фрэнки положил свою руку на ее.
— Твоя мама тоже была бы в восторге.
— Спасибо, — прошептала Сэм.
Он похлопал ее по руке.
— Спасибо, что позволила мне поработать над этим. — Он посмотрел на меня снизу вверх. — А теперь позаботься о моем мальчике. Он немного заноза в заднице, да?
Сэм улыбнулась и снова посмотрела на меня.
— Да. Знаю.
Я схватил ее пальто, и мы пошли к стойке, чтобы расплатиться. Над головой прозвенел колокольчик, и в комнату ворвался порыв ветра, от которого по спине и шее побежали мурашки. Это должно было быть подсказкой, что что-то должно произойти.
— Я бы узнала эту задницу где угодно, особенно когда меня подставили!
Я съежился, услышав пронзительный голос Тони.
Затем обернулся и увидел маленькую белокурую фею, стоявшую в дверях. Она сняла шапочку и стряхнула снег с волос.
— Я ждала тебя в машине, а ты так и не появился. — Она перевела взгляд на Сэм.
— Думаю, теперь ты получишь свою киску и травку где-нибудь в другом месте.
Парень за стойкой встал.
— Эй, Тони, успокойся, ладно? Они же клиенты.
Тони скривила верхнюю губу и подошла к нам поближе.
— Клиенты — ослы. Как давно Трипп приходит сюда, облажавшись сверх всякой причины? Теперь мы должны верить, что он святой, потому что он вышел из реабилитационного центра? Этот ублюдок был здесь на днях, просил меня накуриться, а потом оставил меня на холоде. Гребаный придурок.
Сэм поднял бровь.
— О чем она говорит, Трипп?
Тони рассмеялась, звук был похож на ведьмовское кудахтанье.