Специальный отряд располагался в предместьях Вызимы, ожидая отправки, уже несколько дней, и оба родителя Иана, поджидавшие юношей в комнате, оказались одеты в одинаковые неприметные мундиры с единственным знаком различия — глухо-серой лилией на черном щите. Известие о том, что Иорвет, вслед за своим человеком, собирался отправиться в самое пекло, никого не удивило, и сейчас эльф выглядел на удивление веселым, словно хмель недавней свадьбы еще не выветрился у него из головы.
— Заходите, — поманил он юношей рукой, и Фергус с Ианом приблизились. В ладонях у Иорвета Гусик заметил большую деревянную шкатулку с резным серебряным замком. — Наш подарок немного припозднился, — сообщил эльф и огладил крышку ларца почти с нежностью, — и, признаться, мы надеялись преподнести тебе это не на свадьбу, а хотя бы на десятилетний юбилей брака. Но все сложилось так, как сложилось, и теперь мы хотим, чтобы ты хранил эту вещь у себя.
Иорвет протянул шкатулку Фергусу, тот подставил ладони — шкатулка оказалась неожиданно тяжелой, и словно разом прибила принца к земле. Он поднял глаза, повернулся и встретился взглядом с Роше — тот стоял в паре шагов от них, скрестив руки на груди, и слегка улыбался. В вечернем бледном свете, в темном сюртуке, с начисто выбритым лицом человек вдруг показался принцу удивительно, почти фантастически молодым — его можно было принять за старшего брата Иана, но никак не отца. Это была вина неверно падающих теней, а, может быть, обреченность играла с человеком злую шутку — Вернон Роше уходил рука об руку со своим возлюбленным, чтобы никогда не вернуться — и не собирался оглядываться на этом пути. Он словно принял какое-то важное решение, освободился от тяжелого груза, и впервые за все время, как Фергус знал его, по-настоящему дышал.
— Когда мы уйдем, открой этот ларец, — продолжал Иорвет, отступив на шаг, — внутри я оставил письмо — из него ты поймешь все необходимое.
Фергус почувствовал, как вздрогнул стоявший с ним рядом Иан — юный эльф прекрасно понимал, какой смысл отец вкладывал в это простое «когда мы уйдем», и никак не мог с этим смириться.
Принц медлил еще несколько секунд, разглядывая крышку шкатулки, покрытую тонкой искусной резьбой — похожая покрывала ставни и двери в сгоревшем доме в Оксенфурте, дерево было заботливо обработано прозрачным лаком — этот дар готовили долго — и с любовью, которой Гусик ничем не заслужил. С любовью, которая теперь возлагала на него совершенно новые обязанности. И внезапно принц осознал, что тоже прощался с теми, кого успел полюбить.
Это было, как удар под дых, как непрошенное откровение, как ослепительный всполох света, бьющий по глазам. Между ним и родителями Иана не было никаких родственных связей — но Гусик понял вдруг, что он очень давно стал частью этой семьи, ее полноправным членом. Он решительно вскинул глаза на Иорвета.
— Нет, — твердо проговорил он, и эльф от удивления вздрогнул — явно не ждал такого резкого отпора, — Я не возьму, — Фергус протянул шкатулку обратно, но, заметив, как нахмурился Иорвет, поспешил добавить мягче, — вы подарите мне это на десятую годовщину моей свадьбы. И тогда я приму его с благодарностью. А сейчас — оставьте и сберегите для меня.
Иорвет хотел начать протестовать — тень недовольства мелькнула по его посерьезневшему лицу, отразилась в единственно глазу, заставила скривиться губы. Гусик опередил его возражения.
— Вы вступили в специальный отряд королевы Темерии Анаис, — напомнил он, вскинув голову, — а, значит, я — ваш командир. Исполняйте.
Краем глаза Фергус заметил, как опустил руки, выпрямился и негромко рассмеялся Роше.
— Вот так-то, Иорвет, — заявил он, подходя к раздосадованному эльфу ближе и забирая шкатулку из его рук, — вар Эмрейс снова отдает тебе приказы, и ты снова не можешь не подчиниться. — он посмотрел на Гусика в упор, — мы оставим его здесь и примем на хранение, если вернемся.
Никаких «если»! — хотелось выкрикнуть Фергусу, — возвращайтесь, слушайте своего командира! Но на этот раз простой команды было, конечно, недостаточно.
Отряд Вернона Роше покинул столицу затемно, и, пока не рассвело, Иан и Фергус стояли на городской стене и вглядывались им вслед, в бледнеющий серый мрак, не произнося ни слова и не прикасаясь друг к другу.
Прямого ультиматума ждали со дня на день, Анаис не могла усидеть на одном месте. Вместе с Фергусом она лично принимала сперва цидарийских послов, потом — посланников от своей сестры Адды — та сообщали королеве о планах вторгнуться в Каэдвен до начала общего наступления. Конечно, Адда делала это в надежде вернуть Редании былую славу, завоеванную когда-то королем Радовидом, но это нападение могло лишить Саскию важных союзников, ресурсов — а, значит, и стратегического преимущества.
Разведка сообщала, что аэдирнские войска, уже собранные и выстроенные, медлили по самой банальной причине — Саскии фатально не повезло с погодой. Подвели ли ее маги, отвечавшие за прогнозы, или она сама понадеялась на очередную теплую зиму в горах Махакама. Но мороз, словно перешедший на сторону Темерии, крепчал с каждым днем, и все горные переходы оказались завалены снегом. Лишившись возможности форсировать гряду, Саския решила сосредоточить все свое внимание на долине Понтара, пока преимущество на том фронте не было утрачено окончательно.
Вернон Роше и его отряд прибыли в факторию как раз вовремя. Не теряя времени и лишних сил, командир постарался отрезать лесным вражеским отрядам поставки. Слушая доклады о его действиях, Фергус с удивлением узнавал в них собственный план — тот самый, что он, почти не размышляя, разработал, сидя на кухне оксенфурсткого дома командира, споря с ним до хрипоты. Люди Роше взяли под контроль Понтар — река замерзла намертво. В фактории временно было приостановлено судоходство, и лед не взламывался. «Теперь, — писал командир в своем донесении, — вся Долина как на ладони — достаточно одного хорошо вооруженного отряда, чтобы контролировать ее». С севера важную территорию прикрывали пограничные войска Редании, они же обеспечивали людей Роше всем необходимым. Вражеские отряды с каждым днем все больше загонялись в угол, и вынуждены были выходить из лесов и вступать в навязанные им открытые столкновения.
К большому удивлению Анаис, вскоре ей принесли весть о том, что оседлое нелюдское население Флотзама, прежде колебавшееся, готовое примкнуть к отрядам Саскии, сформировало небольшое, но значительное ополчение — и во главе этих отрядов встал спутник Вернона Роше. Оказалось также, что многие из тех, кто до этого присоединился к вооруженным формированиям, имели в фактории родных и друзей — и силы Саскии редели на глазах.
Но битва назревала — основная часть армии, переброшенная к западной границе Аэдирна, готова была вступить в решающий бой и окончательно решить вопрос с принадлежностью Долины Понтара — и открыть Саскии ворота в Темерию.
Фергус на одном из советов предложил отправить на помощь Роше все три нильфгаардские дивизии, расквартированные теперь вокруг Вызимы. Ими командовали молодые отважные генералы, не успевшие познать ужасов прошлых войн, и готовые вступить в сражение по первому приказу своего юного командира. Цирилла и Анаис, взвесив предложение принца, сошлись на том, что во Флотзам будет направлена лишь одна дивизия — знаменитая «Альба». Край был непроходим по прямой, а добраться туда по замерзшему Понтару было невозможно, но ко всеобщему удивлению от Адды пришло очередное сообщение. Королева открывала границы своего государства для прохода нильфгаардских войск, хотя в самом начале грозилась никогда этого не допускать. Теперь дивизии могли атаковать, обойдя Флотзам с севера, и немедленно были отправлены к месту будущего сражения в полном составе.
Войска Темерии, тоже приведенные в полную боевую готовность, ждали приказа выступать под командованием лично королевы, но Цирилла настояла на том, что следует подождать — если Флотзам падет, армии Анаис предстояло защищать страну внутри ее границ. Королеву это решение привело в бешенство — ей надоело просиживать во дворце, вдали от судьбоносных событий, и Гусик даже начал опасаться, что молодая супруга переоденется в черные доспехи и смешается с нильфгаардскими войсками, выдавая себя за одного из солдат.