К койке уже спешила кто-то из медичек лечебницы вместе с Анаис, а Гусик все не мог выпустить руки Роше, даже когда девушка осматривала его рану и умывала засохшую кровь с лица.
По приказу королевы и под чутким присмотром Кейры к вечеру Вернона Роше доставили во дворец. Он пытался сопротивляться — хотел остаться со своими бойцами, многими из которых до сих пор занимались лекари в лазарете, но королева была тверда. Устроив Роше в его прежней комнате и убедившись, что жизни командира ничто не угрожает, чародейка вернулась в лечебницу, зато ее место занял Иан.
Юному эльфу о том, что его родители пережили битву, Фергус сообщил лично, и он немедленно поспешил к постели отца. Рана человека выглядела паршиво, хотя заражения удалось избежать. Глаз оказался выбит — Роше сказал, что прямо перед его лицом взорвалась одна из магических бомб. Всю левую сторону лица избороздили мелкие неглубокие раны от осколков, большую часть которых удалось вытащить, но оставшиеся пришлось вырезать по живому. Глядя на то, как друг промывает кровавые выемки, наносит целебную мазь и меняет повязки, Гусик не мог не восхищаться. Руки Иана были тверды и точны, а лицо ни разу не дрогнуло, хотя он явно смертельно устал и еще не оправился от потрясения. Закончив, юноша поднес отцу кружку с сонным эликсиром, а потом просидел у его постели всю ночь, сбивая жар и следя, чтобы раны не открылись.
И только когда его сменил утром один из придворных медиков, Иан, придя в комнату Фергуса, упал на постель и заснул мертвым сном. Гусик посидел немного рядом с юношей, потом аккуратно перевернул его, стащил с него окровавленную одежду и сапоги, а, видя, что Иан не просыпается, сходил за миской теплой воды и губкой и обтер его лицо и тело одним из снадобий, которыми его снарядила мама. Этот состав тоже был гордостью мастера Риннельдора, и помогал в основном от мигреней и тяжелых простуд, но, когда Гусик закончил омовение, лицо Иана расслабилось, и он задышал глубоко и ровно.
Вернон Роше изъявил настойчивое желание вернуться на фронт через четыре дня после Флотзамской битвы. Еще не получив разрешения от Кейры встать с постели, он уже готов был даже сбежать через окно, если бы кому-то вздумалось его останавливать. Анаис не хватило ни твердости, ни влияния, чтобы удержать его.
Раненные бойцы специального отряда приходили в себя медленнее, чем их командир, и Роше ходил к ним в лечебницу каждый день — иногда возвращался молчаливым и мрачным, и это значило, что кто-то из его солдат умер у него на руках. На пятый день человек явился на королевский совет в привычном темном мундире, с разбойничьей повязкой на отсутствующем глазу и твердым намерением уже к вечеру выдвинуться во Флотзам. Битва была выиграна, силы противника были отброшены вглубь страны, но война еще только начиналась.
В своем желании немедленно ринуться обратно в бой, Роше, впрочем, оказался не одинок. К его настойчивым заявлениям присоединился Ламберт — оба ведьмака по приказу Цири оставались в столице — сестра еще помнила эффект от проклятых стрел отряда Виенны, и подозревала, что, явись Геральт и Ламберт на поле боя, против них это оружие было бы немедленно применено, а ресурсов излечиться от этих ран снова, у них больше не было. Но Ламберт был непреклонен, и только напоминание о том, что он все еще являлся личным телохранителем королевы, немного поубавило его пыл.
— Я обещаю тебе, — сказала ему на совете Ани, — когда я пойду в бой сама, ты будешь рядом со мной. Если мы погибнем, то сражаясь бок о бок.
Геральт, который в гущу событий все еще не рвался, предложил тайную миссию для себя самого. Он сказал Ани, что мог бы перейти через один из Махакамских перевалов и внедриться вглубь вражеской страны, куда более эффективный и сильный, чем ее разведчики. Сейчас, когда затеплилась надежда, а Саския узнала вкус поражения, информация была необходима, как никогда. Его предложение было принято безоговорочно — и позже, глядя из окна дворца на уезжавшего на восток ведьмака, Фергус с удивлением заметил, как к нему присоединилась еще одна, укутанная в плащ фигура, узнать которую можно было лишь по закрепленному на седле чехлу с лютней.
Было решено больше не принимать неожиданных решений и действовать по прежней стратегии. Роше вернулся во Флотзам через неделю — во главе еще одного отряда, сформированного из темерских и реданских солдат — в его состав на этот раз входили двое молодых чародеев, прибывших в Вызиму по слову Филиппы. Выглядели юноши, как самые настоящие салаги, что немедленно и отметил Роше, но маги заверили командира, что внешность обманчива, и они готовы сражаться — один из них был личным помощником Ректора Оксенфуртской Академии, а второй — темерцем, прошедшим еще Вторую Северную войну.
Вновь наступило тревожное молчание. Зима шла на убыль, но после первой крупной битвы новой так и не последовало. На севере Адда вновь переформировала свои войска и ждала, пока с Пустульских гор немного сойдет снег, чтобы начать обещанное наступление, но Анаис полагала, что Каэдвен сдастся без боя — память о том, как пятнадцать лет назад Радовид легко сломил их сопротивление, была еще свежа, а помощи от южных союзников ждать не приходилось.
Саския копила силы для нового удара — от Геральта приходили тревожные вести, приближалась весна, наступил и прошел Имбаэлк, а это значило, что масштабное наступление могло вот-вот начаться — войска Темерии начали сборы, чтобы отправиться в предгорья Махакама и держать там оборону. Однако одновременно с полученным Гусиком известием, что основная часть армии Нильфгаарда выдвинулась на помощь союзнику, и он вот-вот должен был принять командование, случилось то, чего королевы-сестры не ожидали. Император, по своему обыкновению, предпочел не делиться с ними всеми своими планами, и стало понятно, чего выжидала Цири.
Анси, милостью Императора князь-протектор Лирии и Ривии, начал наступление собственных войск и расположенных на территории его страны дивизий Нильфгаарда на Аэдирн, атакуя вражеское королевство с юга. Саскии снова пришлось переформировывать войска — смеясь, Цирилла замечала, что одной идеологией войну не выиграть, а разведка королевы явно давала маху. Но даже не это оказалось главной неожиданностью. На южном фронте войскам Аэдирна пришлось столкнуться с еще одним весомым противником, практически уничтожившим ее магическое превосходство. К силам Анси присоединились отряды Дол Блатанны — Францеска Финдабаир, по приказу Императора, ввела в бой войска, вооруженные не только стрелами и мечами, но и боевыми заклятьями, которые подготовили придворные маги Эмгыра. Гусик теперь задним умом припоминал, как часто отец запирался в комнате с огромным мегаскопом и вел бесконечные переговоры с чародеями. Теперь прозорливость правителя была на лицо.
Весну Вызима встречала в робкой надежде, что короткой войне, едва начавшейся, скоро придет конец — все ждали парламентеров, и Анаис с Аддой бесконечно спорили, какую контрибуцию объявить сдавшимся врагам — занимались дележкой шкуры неубитого риггера, как называл это Ламберт. И только Цири не разделяла общей несмелой радости.
— Мы не победим, пока не обезглавим их армию, — настаивала она. Гусик, совершенно опустошенный после встречи с прибывшими военачальниками, едва слушал, что говорила сестра, но ее уверенный тон заставил его насторожиться. Они с Ианом только несколько дней назад вместе, по очереди, читали письмо от Иорвета. Тот сообщал, что к началу весеннего семестра собирался вернуться в Оксенфурт. Университет за зиму так и не был распущен — кроме медицинского факультета, а во Флотзаме жизнь входила в обычную колею — на реке пошел лед, и губернатор готов был заново открыть судоходство. Для тех, кто пережил самый первый удар и выжил, война уже казалась выигранной. Иан размечтался даже, что сам поедет в Оксенфурт, убедившись, что Гусик не собирается геройски погибнуть в предгорьях Махакама. Друзья договорились, что принц приедет к нему после заключения мирного договора, а в конце семестра Иан сам вернется в Вызиму, чтобы продолжать занятия с Кейрой. И Фергус уже успел поверить, что они озвучивали не несбыточные далекие мечты, а ближайшие планы — но тон сестры заставил его засомневаться.