— Мои бойцы сказали, что в сарае, где вас держали, что-то взорвалось, — снова заговорил папа через некоторое время, и Иан, занятый ленивыми приятными мыслями о достижениях друга, встрепенулся и похолодел. Его собственный провал юноша надеялся сохранить в тайне — незачем папе было знать, что сын его за четыре года так ничему и не научился, — Что это было?
Иан хотел остановить Фергуса, шепнуть ему, чтобы он молчал, но принц ответил немедленно, и в голосе его звучала неожиданная и неуместная гордость.
— Иан открывал портал, чтобы мы могли сбежать, — сказал он так, будто они и впрямь спаслись только благодаря усилиям юного эльфа, — ему совсем немного не хватило, чтобы все получилось.
— Портал? — тихо хмыкнув, переспросил папа, — настоящий?
— Конечно, настоящий! — с жаром подтвердил Фергус, и Иан почувствовал, как от стыда у него запылали уши. Он решил упорно прикидываться спящим, чтобы не пришлось отвечать на пытливые вопросы командира. Но папе лишние уточнения и не требовались.
— Ничего себе, — тихо рассмеялся он, — до сих пор в голове не укладывается, что мой сын учится, чтобы стать магом. Кто бы мог подумать.
Чтобы не дать Фергусу удариться в дальнейшие разъяснения или, того хуже, в хвалебные рассказы о мнимых достижениях друга, Иан поспешил незаметно ущипнуть его за локоть. Уж лучше он сам потом подберет нужные слова, чтобы поведать родителям о своих сомнительных успехах. Принц едва слышно ойкнул, но замолчал.
К воротам Оксенфурта они подъехали, когда уже начинало светать. Папа спешился, и юноши последовали его примеру. Стражник на посту отдал командиру честь — его в городе, судя по всему, хорошо знали.
— Доброе утро, Милош, — обратился к солдату папа, — как дела с поставками пива?
Вопрос был таким странным и неожиданным, что никак не мог не быть тайным паролем. Тем более, что стражник, чуть нахмурившись, покачал головой.
— Ждем к вечеру, — ответил он, потом перевел взгляд на притихших за спиной командира юношей, — эти — с вами?
— Со мной, — подтвердил папа, — мои сыновья. Приехали погостить из Марибора.
Стражник наградил Иана и Фергуса еще одним немного недоверчивым взглядом, но уточнять ничего не стал.
— Добро пожаловать, — сказал он и посторонился.
В Оксенфурте Иан не бывал с тех пор, как обосновался в Нильфгаарде. С родителями они встречались в Туссенте и пару раз в Городе Тысячи Башен, и за годы, прошедшие с его последнего визита, прежде знакомые, столько раз исхоженные улицы не слишком изменились. Шагая рядом с Фергусом сквозь предрассветные сумерки, Иан украдкой оглядывался по сторонам, замечая привычные вывески на лавках, украшенные резьбой ставни в домах, даже редкие патрули ночной стражи выглядели, как обычно. И от этого зрелища юному эльфу вдруг стало так легко и спокойно, словно именно этого ему и не хватало с тех пор, как он стал учеником мастера Риннельдора — словно он никуда и не уезжал. За всю жизнь он успел пожить в нескольких королевствах и городах, но только здесь, в Оксенфурте, почувствовал себя, как дома.
— Милошу и его приятелям теперь разговоров хватит до Йуле, — посмеивался папа, уверенно шагая по темной брусчатке, — будут обсуждать, с кем я нагулял второго отпрыска. Но лучше так, чем они узнают, какого почетного гостя прохлопали.
Фергус охотно рассмеялся следом за ним. Для принца, казалось, все происходящее снова превратилось из ужасных проблем в занимательное приключение, он впервые представлялся кем-то другим, действовал под прикрытием, как настоящий разведчик на вражеской территории.
Дом, который папа купил для них с отцом, изменился. Прежде он стоял в совершенно безлюдном районе города и был таким безликим, что его легко можно было вовсе не заметить в ряду прочих необитаемых зданий. Теперь же чьи-то заботливые руки выкрасили его в приятный светло-древесный цвет. Обычная дверь сменилась тяжелой дубовой створкой, украшенной легкой резьбой, которая также покрывала и закрытые высокие ставни. Под окнами виднелись большие аккуратные ящики с высаженными в них яркими осенними цветами. Было совершенно очевидно, что об этом доме заботились, его любили и облагораживали. И, конечно, в каждой детали чувствовалась рука отца. Может быть, Иорвет и отказался от своей бродячей жизни в лесу, отложил в сторону лук и стрелы, отдав себя науке, став настоящим оседлым эльфом. Но тонкая резьба повторяла традиционный растительный орнамент, столь любимый среди его лесных сородичей, а летом, должно быть, дом утопал в зелени плюща.
Папа остановился у двери и, прежде, чем отпереть ее своим ключом, трижды коротко постучал. Условный сигнал — обитатели этого дома все еще жили под покровом тайны, даже став весьма публичными особами.
Иан не помнил, что коридор, начинавшийся от входной двери, был таким тесным, а лестница, ведущая на второй этаж — такой узкой. Он столько раз скатывался с нее вниз, заслышав в кухне голос вернувшегося с задания папы, что было сложно подсчитать. Здесь пахло чем-то неуловимым и таким знакомым, что у юного эльфа от нахлынувших чувств запершило в горле и защипало в носу. Он поспешил глянуть на Фергуса — не разочарован ли тот? Принц вырос в Императорском дворце и никогда не видел по-настоящему простых жилищ, и сейчас дом родителей Иана мог показаться ему убогой лачугой, хотя раньше в своих письмах юный эльф так подробно и красочно расписывал его, обещая показать свою комнату и все свои сокровища. Может быть, сейчас принц Фергус убедился, что смотреть тут и не на что. Но опасения Иана не оправдались — друг вертел головой, рассматривая стены его дома с неподдельным восторгом.
— Любовь моя, я не ждал тебя раньше вечера, — раздался вдруг с верхней ступени лестницы мягкий, струящийся, как дым, голос отца, — но если поторопишься наверх, успеешь приласкать меня перед утренней лекцией.
Иан почувствовал, как горячая краска бросилась ему в лицо. За время разлуки он и забыл уже, какими игривыми могли становиться его родители, оказываясь вместе. Обычно они сдерживали свои порывы при сыне, но сейчас, похоже, Иорвет не подозревал, что папа явился домой не один. Эльф возник наверху лестницы, облаченный лишь в легкую льняную рубаху, сверкая голыми коленками — человек не успел его остановить.
— Ну и где…- начал он было недовольным тоном и вдруг замер, уткнувшись взглядом в собравшуюся компанию. — Иан? — отец никогда не отличался особой скромностью, и сейчас не потрудился даже одернуть на себе рубаху, лишь бы не потерять лицо, — какая радость, — но юный эльф отчетливо услышал в его тоне куда более подходящее случаю «Какого хрена?»
К столу хозяин дома спустился уже полностью одетым — поверх строгого черного сюртука оставалось только накинуть синюю профессорскую мантию, но лицо Иорвета, вышедшего из неловкой ситуации, наконец выражало неподдельную радость. Он не спешил расспрашивать человека, где тот раздобыл такой ценный груз, а вместо этого превратился в радушного хозяина, давно ждавшего дорогих гостей. Иан знал, какую слабость Иорвет питал к Фергусу, и сейчас эльф, казалось, куда больше радовался приезду принца, чем родного сына. По крайней мере, пышных оладий с медом — любимого блюда папы — Фергусу досталось заметно больше, чем всем остальным. Впрочем, Иан не жаловался — слишком сильно он был рад видеть отца, да еще в таком хорошем настроении. Принц же явно наслаждался этим теплым приемом — уплетал оладьи с таким энтузиазмом, что едва за ушами не трещало, словно не ел несколько суток подряд. Юный эльф с легкой тревогой ждал, когда отец начнет расспрашивать о том, как папа, собственно, обнаружил неожиданных гостей, или того хуже — об успехах сына в обучении магии. Но Иорвета, казалось, интересовали лишь последние нильфгаардские сплетни. Он закидал Фергуса вопросами о здоровье его родителей, о том, что слышно при императорском дворе и о других вещах, которые в иных обстоятельствах вовсе его не интересовали. Фергус, забыв о строгих требованиях этикета, старался совмещать поглощение оладий с пустыми историями о далекой жизни, которую он оставил, уехав из Нильфгаарда. Стоило признать, разговор действовал на принца магическим образом — с самого начала путешествия он не выглядел таким довольным.