— Пару лет назад в дерево ударила молния, — пояснил Иорвет, перехватив взгляд сына, — говорят, что в том виноват кто-то из магов-недоучек, приехавших на конференцию. Дерево пришлось срубить, а ректор получил новое бюро и пару стульев. До сих пор поговаривают, что тот, кто садится на один из них, в новом семестре будет отчислен или уволен из Университета — вроде как, из-за проклятья.
Фергус буквально пожирал глазами все вокруг себя, и рассказ отца выслушал с таким видом, словно эльф посвящал его в страшную тайну, достойны которой были только местные избранные школяры. Иан же лишь с сожалением подумал, что сам мог бы оказаться на месте того незадачливого мага, уничтожившего прекрасную реликвию.
— Моя лекция начнется через пять минут, — продолжал Иорвет.
— Можно я схожу проведать Шани? — набравшись смелости, спросил Иан, — она ведь еще здесь?
— Здесь, — подтвердил отец, — она возглавила медицинский факультет, но занимает тот же кабинет. И если вы обещаете не влезать больше в университетский морг во время вскрытия, думаю, беды не будет, если вы к ней заглянете.
Иан с готовностью кивнул, но Фергус вдруг замялся.
— Я хотел бы послушать лекцию, — робко проговорил он, и юный эльф увидел, как гордо засветилось лицо отца.
— Это будет лекция по философии, — решил Иорвет все же немного пококетничать, — вряд ли тебе она покажется увлекательной.
— Я читал работы Шинце, Плато, Октавиуса и Марсиавелли, — поспешил возразить Фергус.
Отец еще немного поколебался, потом посмотрел на Иана. Друг последовал его примеру — видимо, оба они решили, что бросают его, и юный эльф беззаботно пожал плечами.
— Увидимся после лекции, — заявил он, — и если Гуус окажется слишком умным для тебя, отец, не выгоняй его, ладно?
Отец усмехнулся, а Фергус смущенно вспыхнул, наградив друга «страшным» взглядом.
Путь до маленькой комнаты Шани Иан помнил отлично — столько раз в прошлом он ходил по этим коридорам, пока отец постигал науки, и сейчас юный эльф безошибочно свернул в нужную галерею и оказался у закрытой двери. Постучал, боясь, что Шани могла оказаться на собственной лекции или вовсе остаться сегодня дома. Но опасения его не оправдались. Дверь открылась уже через пару мгновений.
В аккуратно уложенных рыжих волосах женщины появился легкий иней седины. На улыбчивое лицо время кинуло тонкую сеть морщин, но взгляд остался таким же теплым и приветливым. Шани в первый момент не узнала юношу, но потом широко улыбнулась и сразу, без подготовки, бросилась ему на шею — оказалось, что Иан теперь почти на голову выше, чем она, и целительница, заметив это, звонко рассмеялась.
— Я уж было подумала, что это твой отец воспользовался методом Филиппы Эйльхарт и отрастил себе новый глаз! — сказала она, — я бы сказала «Здравствуй, малыш», но у меня язык не повернется назвать тебя так. Заходи, мой милый, заходи скорей!
В ее комнате все изменилось. Книжные полки, кушетка, большой стол с пробирками поменяли свои места, но здесь по-прежнему пахло сладкими булочками, свежим чаем и лекарственными травами. Иан вошел аккуратно, боясь спугнуть призрак самого себя, сидевшего у этого стола над очередной книгой.
— Я слышала, ты поступил в ученики к Знающему в Нильфгаарде, — говорила Шани, пока ставила на огонь большой металлический чайник и выставляла на стол посуду, — как твои успехи? Ты совсем мне не писал, и все новости я узнавала от твоего отца.
— Простите, — Иану и впрямь стало стыдно — находясь далеко от дома, он скучал по родителям и прежней жизни, но отчего-то совсем не подумал, что по нему может тосковать кто-то еще, кроме родных. Шани была его другом, помогала ему, можно сказать, направила его на тот путь, по которому он сейчас шел с горем пополам, и он за четыре года не написал ей ни единой строчки. — Когда я вернусь в Нильфгаард буду писать вам каждый день!
— Не надо каждый, — отмахнулась Шани, — можно раз в неделю.
Иан уселся в кресло, прежде казавшееся ему огромным и громоздким, и хотел уже начать рассказывать о своих неудачах — делиться ими с Шани были нестрашно. Она не могла в нем разочароваться, и, может быть, дала бы ему какой-то ценный совет. Но в этот момент в дверь деликатно постучали. Лицо целительницы на миг застыло, потом она мягко усмехнулась.
— Как по часам, ровно в десять утра, — пробормотала она и пошла открывать.
У Эренваля в руках был огромный белоснежный букет астр. Точно такой же стоял на тумбе у окна, и с него не успело слететь еще ни одного лепестка. Эльф протянул свое подношение женщине, и та с улыбкой приняла его.
— Я пришел насчет той книги, профессор, — заговорил Эренваль, явно не замечая пока, что целительница была в комнате не одна.
— Я уже говорила вам, — перебила его Шани, — чтобы приходить сюда, вам совершенно не нужен повод. Просто приходите.
Эренваль замешкался, но тут взгляд его скользнул дальше в кабинет и остановился на Иане. Лицо эльфа застыло непроницаемой маской.
— Простите, профессор, я не знал, что у вас гости, — отчеканил эльф, и только еще через пару мгновений, похоже, наконец узнал юношу. — юный Иорвет? — спросил Эренваль неуверенно, — неужели это ты?
Конечно, Эренваль прекрасно знал его настоящее имя, но Иана очень забавляла его упрямая привычка называть мальчишку так, как тот ему представился при первой встрече. И сейчас на лице старшего эльфа было написано такое неподдельное удивление, что Иан невольно рассмеялся.
— Привет, Эренваль, — сказал он, поднимаясь со своего места, — если я помешал вашему свиданию с Шани, я уйду.
Эльф болезненно поморщился, словно Иан издал какой-то неприличный звук или крепко выругался.
— Свидание? — переспросил он, — мы с профессором обсуждаем профессиональные вопросы — только и всего.
— Садитесь уже, — Шани, ничуть не церемонясь, подтолкнула Эренваля к столу, — чай остывает.
Свою чашку Эренваль держал так, словно боялся опрокинуть ее прямо на свои безукоризненные одежды, и пока Шани и Иан беззаботно болтали обо всяких пустяках, не сводил с целительницы прямого прозрачного взгляда. Юному эльфу даже стало немного неловко — он и впрямь чувствовал себя так, словно помешал чужому свиданию. Прежде такое он испытывал только в компании родителей — с той лишь разницей, что Шани и Эренваль не прикасались друг к другу, но женщина бросала на эльфа быстрые и весьма красноречивые взгляды.
— Как дела с твоим обучением? — наконец решил Эренваль вклиниться в беседу, видимо, устав просто сидеть и таращиться, — надеюсь, мой отец не слишком требователен к тебе?
Иан от неожиданности чуть не поперхнулся чаем. Он пристально посмотрел на эльфа, и вдруг заметил то, что должен был заметить уже давно, если бы глядел на мастера Риннельдора как-то иначе, кроме как на сурового беспощадного мучителя.
— Твой отец? — переспросил он, хотя ответ теперь был совершенно очевиден. Эренваль поморщился.
— Надеюсь, он наконец получил того ученика, которого хотел, — процедил он неожиданно обиженным тоном, и Иан вспомнил рассказы старшего эльфа о том, как тот разочаровал свою семью, не сумев стать ни магом, ни алхимиком. Причина этого становилась все понятней.
— Он не слишком мной доволен, — с внезапной откровенностью проговорил Иан, и лицо собеседника немного смягчилось. Он покачал головой и сделал чопорный маленький глоток.
— Он никогда не бывает доволен, — заметил он снисходительно.
Иан покинул теплую комнатку Шани, оставив женщину наедине с эльфом с несказанному облегчению последнего, впервые за очень долгое время чувствуя себя если не счастливым, то весьма довольным собой. Отца и Фергуса он встретил на том же месте, где они расстались. У принца вид был совершенно восторженный. Он тут же перехватив руку друга, принялся рассказывать ему, на какой интересной лекции ему только что посчастливилось побывать, и отец, шагая рядом с ними, прятал гордую улыбку, но не перебивал юношу.
— У Гууса очень имперский взгляд на государство, — только и проговорил он, когда фонтан восторгов принца немного иссяк, — но он не безнадежен. Ему просто не хватило учителей с достаточной широтой взглядов.