Очень осторожно, боясь услышать незнакомые голоса, юноша поднимался по лестнице — ступени предательски скрипели под его ногами, но остальной дом безмолвствовал. На верхней площадке Иан остановился и взглянул в протянувшийся перед ним темный коридор. Дверь дальней спальни — той, что в их доме занимали родители — была чуть приоткрыта, и Иану вдруг показалось, что за ней его кто-то дожидается — может быть, обычный бродяга, решивший укрыться в пустующем здании от осеннего дождя. А, может быть, иссохший, переломанный мертвец — жертва его неудачного колдовства, провалившийся сюда из параллельного мира, того, где Иан все же решился испробовать свои силы.
Юный эльф сделал неуверенный шаг вперед. Разумней всего было бы зажечь световой шарик — это заклятье хорошо у него получалось. Но в то же время Иан вдруг испугался, что на свет вылезет нечто, поглотившее прежних обитателей этого дома, не оставившее ни следа их присутствия. Нечто неведомое и скрытое в тенях.
Еще шаг — половицы почти не скрипели под его ногами. Он прошел мимо двери собственной спальни — той, где коротал свое иное детство Иан из соседнего мира — может быть, ставший солдатом или ловчим, научившийся стрелять из лука и виртуозно играть на флейте. Настоящий эльф, а не бесполезный Ничего-не-Знающий. За дверью царила полная тишина, почти неестественная, словно на комнату были наложены глушащие чары. Юный эльф не стал останавливаться. Еще в пару шагов он добрался до приоткрытой створки, замер, помедлил пару секунд. Нужно было сбросить наваждение — открыть дверь шире, убедиться, что там никого нет, что все это — плод его расшалившегося воображения. Или позорно сбежать прочь.
Иан осторожно потянул приоткрытую дверь на себя, прикрыл глаза и сам немедля отругал себя за это. Из него не вышло толкового мага, но трусом он никогда не был, а сейчас серьезно струхнул — перед пустой комнатой в заброшенном доме. Стыд и позор! Его родители большую часть жизни провели в северных лесах, где опасностью грозила каждая кочка, а за каждым деревом мог скрываться враг. Иан же, пусть и сын двух отважных воинов, сейчас леденел от ужаса, стоя на пороге чужой необитаемой комнаты, как глупый мальчишка.
Он сделал шаг вперед прежде, чем открыл глаза, и, споткнувшись обо что-то, едва не упал лицом вперед. Иан проморгался, глянул под ноги и увидел, что налетел на невысокую длинную деревянную скамью. Прежде в комнате не было совершенно никакой мебели, но разум подсказывал, что с тех пор прошло почти четыре года, и многое могло измениться. Но от следующей находки у Иана по спине поползли холодные мурашки — совершенно неуместные.
Перед ним в полутьме комнаты стоял большой круглый стол, весь заляпанный следами воска от сожженных свечей — точно такой же, как мальчики обнаружили в подвале «Алхимии», и вывод из этого напрашивался только один. Здесь, в заброшенном доме, тоже собирались люди, ненавидящие эльфов, чтобы поделиться своей ненавистью — и хрен его знает, зачем еще. Едва ли при этом они были не в курсе, что за углом через дорогу живет один из самых известных эльфов в городе — Иорвета в Оксенфурте знали очень хорошо. Среди своих сородичей он был единственным, получившим степень Магистра Семи свободных искусств и право преподавать в Университете. Могло ли это означать, что за отцом следили? И в курсе ли был папа того, что вокруг его возлюбленного сжимается восковое кольцо ненавистников? Или все это было лишь большим совпадением? Иан ощутил сильное желание поделиться своей находкой с Фергусом. Он горько пожалел, что стоял сейчас посреди странной комнаты один, а не в компании лучшего друга, которого незаслуженно обидел. Пожалуй, вот он был, тот момент, когда настало время извиниться и помириться. А потом вместе влезть в неприятности. Плечом к плечу.
Когда чья-то рука легла Иану на плечо, он едва не заорал во весь голос. Повинуясь инстинкту, рванулся вперед, готовясь отражать атаку, развернулся, выставляя ладони перед собой. Настоящих боевых заклинаний юноша, конечно, пока не знал, но даже яркая вспышка света, на которую он вполне был способен, могла отвлечь врага и помочь юноше выиграть время.
За его спиной стоял Иорвет с большой пыльной бутылкой в руках, и на лице отца отразилось глубокое непонимание происходящего. Отчего-то, видимо, ему в голову не пришло, что подкрадываться к магам, хоть и бездарным, в темном пустом доме — это не самая блестящая идея.
— Отец! — голос Иана взвился до позорного фальцета. Он плюхнулся на скамью, вздымая в воздух облако серой пыли, — какого хрена?!
— Не выражайся, — нейтрально заметил Иорвет, — я слышал, как ты выбежал из дома, и подумал, тебе не помешает компания и совет мудрого старика-отца. Кто же знал, что ты завизжишь, как девчонка.
— Я не визжал, — ломким высоким голосом возразил юноша, потом, откашлявшись, повторил, стараясь звучать посерьезней, — я вовсе не визжал. Но зачем ты так подкрадываешься? Я же мог тебя покалечить или даже убить.
Иорвет фыркнул.
— О, это была бы страшная потеря для всего академического сообщества, — сказал он, и было совершенно очевидно, что эльф не воспринял опасность всерьез, — а уж твой отец точно был бы безутешен. — Иорвет улыбнулся, потом присел на скамью рядом с сыном, протянул ему бутылку — с лаконичной этикетки скалилась пугающая волчья морда.
— Это вино, — растерянно сообщил Иан — так, словно для отца это был большой сюрприз.
— Красное, — подтвердил Иорвет, — Геральт присылает нам его каждую осень, хотя прекрасно знает, что твой папа не пьет. — и поскольку во взгляде сына не появилось понимания, добавил: — Выпей немного. Оно приведет твои мысли в порядок, и ты сможешь взглянуть на вещи более здраво.
— Думаешь, именно это мне нужно? — скептически осведомился Иан. В Нильфгаарде он, конечно, пробовал вино — на обедах с императорской семьей ему непременно предлагали бокал. А в «Алхимии» они с Фергусом слегка набрались заварным сбитнем, но до сих пор Иан искренне полагал, что родители не в курсе, что сын их уже познал радости алкоголя, а теперь Иорвет так легко протягивал ему целую бутылку.
— Уверен, — подтвердил Иорвет, — пей. Наберешься смелости и пойдешь мириться со своим другом.
Иан мрачно глянул на отца — тот, конечно, желал юноше только добра, но фраза вышла обидная, почти жестокая. По всему выходило, что без помощи вина Иан был не в состоянии оценить собственные поступки и добровольно явиться к Фергусу с извинениями.
— Откуда ты знаешь, что мы повздорили? — спросил юный эльф, не глядя на Иорвета — только на скалящуюся волчью морду.
— То, что вы слышите, как мы с твоим отцом скандалим, означает и то, что мы слышим вас, — ответил Иорвет, пожав плечами, — не знаю уж, что вы там не поделили, но твою отповедь я уловил очень отчетливо. Ты уже слишком взрослый, чтобы я брался тебя перевоспитывать, мой мальчик, но, я надеюсь, ты понимаешь, что в жизни не так много встречается тех, кто готов принимать нас со всеми нашими недостатками и все равно продолжать нас любить, даже когда мы не правы. А такая дружба, как у вас с Фергусом — это вовсе огромная редкость. Будет жаль, если ты потеряешь ее из-за какой-то ерунды.
— Ты не слышал, о чем мы говорили, — уязвленно заявил Иан, — может быть, это была никакая не ерунда.
— Живя с Верноном, я уяснил одну простую истину, — ответил отец со вздохом, — все ерунда, пока для того, чтобы исправить ситуацию, достаточно простого извинения. В последнее время мы с ним часто… не согласны друг с другом, но даже когда я так зол на него, что готов вцепиться ему в глотку, я знаю, что это пройдет, и он простит меня за мои глупости. А я прощу его.
— Это совсем другое дело, — упрямо ответил Иан, хотя прекрасно понимал, что отец прав. Он сам был виноват в их ссоре, Фергус хотел поддержать его, а нарвался на откровенную несправедливую грубость. А весь их конфликт не стоил и выеденного яйца.
— Как скажешь, — покладисто согласился Иорвет, — я не хочу лезть в ваши размолвки. И я только советую, а не настаиваю.
Иан ничего не ответил на это. Он выдернул пробку из бутылки — вино в ней было едва пригублено. Первый глоток заставил юношу зажмуриться и едва не закашляться. Пойло было крепким, терпким, почти горьким — и не шло ни в какое сравнение с легкими фруктовыми нотами в летнем нильфгаардском вине или теплым пьянящим вкусом сбитня. Это был серьезный напиток для серьезных дел, и Иан, поморщившись, сделал еще один маленький глоток. Протянул бутылку обратно отцу. Тот мягко покачал головой.