— Что происходит? — тихо спросил Фергус. Мальчишки все еще были безоружны, но у юного принца вид был такой, словно он готов был вступить в сражение, невзирая ни на что. Переглянувшись и не сговариваясь, юноши подскочили на ноги и поспешили к костру.
— Уверен? — спросил папа, изо всех сил вглядываясь в ночную мглу, и ведьмак, сбросивший всю беззаботную веселость, как карнавальную маску, сурово кивнул. — Сколько? — продолжал спрашивать папа.
— Я слышу шестерых, — ответил Ламберт, взвешивая стальной меч в руке, — может быть, больше.
Папа не успел ответить. Пропела стрела, рассекая ночной воздух, и ведьмак, развернувшись, выкинул руку с мечом и отбил ее в полете. Та же судьба постигла и три следующих снаряда.
— Защищай мальчиков! — крикнул папа, словно это еще требовалось проговаривать. Иан и Фергус, все еще растерянные, прижались друг к другу, точно зная — от них требовалось одно — не мешать защитникам и не лезть на рожон. Однако Фергус все равно встал так, чтобы заслонять собой Иана с той стороны, откуда прилетели стрелы.
Вслед за первыми тремя полетели следующие — целый шквал. Папа уворачивался от стрел с легкой, почти танцующей ловкостью. Отбив одну прямо у своего лица стальным наручем, он метнул короткий нож в ту сторону, откуда прилетел снаряд, потом еще один, и наконец взялся за меч. Но вскоре стало понятно, что нападавшие целились не в него и даже не в юношей — сперва они явно хотели убрать ведьмака.
Иан видел много раз, как с мечом управляется Геральт. Его движения были ловкими, совершенно нечеловечески точными и сильными. Он мог разрубить накера одним ударом клинка. Но Ламберт сражался совсем иначе. Он будто и не размахивал оружием, а танцевал — легкий, грациозный, как ранняя поземка, и смертоносный, как лютый мороз. Взмахи его меча были почти неразличимы — так быстро он орудовал им, словно держа подвижный щит, отражавший все летевшие в него стрелы. Это была настоящая магия, находившаяся далеко за пределами не то что умений, даже понимания Иана, и он наблюдал за ведьмаком, как загипнотизированная змея за дудкой заклинателя.
И когда первый снаряд, скользнув мимо клинка, воткнулся ведьмаку в плечо, Иан вскрикнул от неожиданности — такого просто не могло быть! Это какая-то нелепая ошибка, сбой реальности, нелепый поворот сюжета в предрассветном сне. Но ранение не остановило ведьмака, даже не замедлило. Он продолжал защищаться, пока еще две стрелы не врезались ему в грудь, чуть ниже ключицы. Упал на одно колено Ламберт лишь когда четвертый снаряд вошел ему в бедро. Он опустилася без вскрика, уронив голову, но не выпустив меча.
Папа заметил потерю в их рядах, но отвлекаться не стал. Метательные ножи у него закончились, и теперь он только защищался. Иан попытался воскресить в памяти хоть одно подходящее заклинание — если не атакующее, то хотя бы щит, но ничего не шло ему в голову. Мастер Риннельдор не учил его боевой магии, для Знающих это была грязная наука, недостойная подробного изучения — так он говорил. Они были созданы для созидания и познания, а не для войны. И вот теперь, когда война буквально брала его за горло, Иан оказался перед ней совершенно беспомощным.
Из темноты стали появляться высокие, закутанные в плащи фигуры, с луками навскидку. Лица их были закрыты полумасками, двигались они угрожающе медленно, как лесной пожар подступал к обреченной деревне. Папа метнулся к мальчикам, попытался закрыть их собой, но нападавшие подступали со всех сторон. Иан вдруг понял, что нужно делать. Сейчас он не был больше просто самим собой, бесполезным магом и посредственным игроком в гвинт. Он был защитником принца Фергуса, и должен был умереть за него, сражаясь. Сломив слабое сопротивление друга, он оттеснил его себе за спину, и встал, раскинув руки, перед ним. С другой стороны точно также, только с мечом в руке, принца прикрывал папа.
Иан видел, как от группы наступавших отделилась высокая женская фигура. Незнакомка держала в руках большой четырехплечный лук, и приближалась неторопливо, как пантера к раненной лани, зная, что та никуда не денется. Юный эльф призвал на помощь все остатки своего самообладания, шепнул заклятье, и над ладонью его замерцал шар света. Бесполезное умение, но он надеялся, что сможет хотя бы, подпустив убийцу поближе, внезапной вспышкой ослепить ее, а потом броситься ей в ноги и сбить на землю.
Магический свет выхватил из темноты его лицо, и наступавшая женщина вдруг замерла, как вкопанная. Иан видел, как из-под капюшона, поверх черной полумаски на него взглянули медово-карие глаза убийцы.
Она опустила лук. Нападавшие вокруг нее замерли, явно обескураженные. Женщина вскинула руку, выкрикнула что-то, и после секундного промедления поляна опустела, словно нападавших сдуло порывом ветра.
Иан совсем не запомнил следующие несколько минут. Он слышал, как папа, убрав меч в ножны, командует Фергусу притащить воды и какую-то сумку с седла, как Ламберт тяжело стонет, выдергивая стрелу из плеча. В ушах у юноши звенело, а перед глазами все еще стоял взгляд золотистых, несправедливо знакомых глаз.
Наконец ему пришлось очнуться, когда папа довольно грубо толкнул его под локоть.
— Не спи! — рявкнул он, и Иан, сбросив с себя хмарь наваждения, поспешил к Ламберту.
Тот сидел на траве у костра, две из четырех стрел все еще торчали из него, но выглядел ведьмак совсем не так, как тот, кто собирается немедленно умереть.
— Золотая склянка, — командовал он Фергусу, который рылся в его мешке, — и синюю давай. Эй ты, — Иан не сразу понял, что ведьмак обращается к нему, — Может, перестанешь стоять столбом и поможешь?
Юный эльф подскочил к ведьмаку, не понимая, какая его помощь могла тому понадобится.
— Я выдерну стрелу, — сообщил Ламберт совершенно буднично, указывая на древко, торчащее из своей ноги, — бедренная артерия пробита, так что хлынет будь здоров. Останавливай кровь, пока эликсир не подействует, ясно?
Иан растерянно сглотнул. Коагуляционное заклинание было одним из основополагающих в трудах Раффара Белого, но на практике юный маг его никогда не применял. Но Ламберт смотрел на него сейчас так, будто не было ничего более естественного, чем обратиться к Иану с этой просьбой.
— Я прижгу, — вмешался Роше, — отстань от него.
И от этого резкого уверенного тона юный эльф вдруг разозлился. Папа был уверен в его провале, так же, как был уверен мастер Риннельдор. Так же, как Ламберт несколько дней назад утверждал, что юноша не сможет отследить сигнатуру. Так же, как сам Иан секунду назад был не уверен в себе.
— Выдергивай, — сказал он Ламберту твердо, — я готов.
Острие вышло из раны с резким хлюпающим звуком, и кровь действительно хлынула, как вино из бочки, из которой выбили пробку, но Иан был готов. Он выдохнул заклинание, стараясь соблюсти ритм и направить энергию, и через пару пугающих, пахнущих металлом и смертью, мгновений, поток крови начал иссякать. Юный маг держал магическую заглушку на ране, пока Ламберт, морщась, пил золотистый эликсир, а потом и синий, пока папа на этот раз аккуратно вытаскивал стрелы из его груди и прижигал открытые раны. Пока Фергус накладывал плотную повязку на плечо ведьмака — не слишком ровно, но очень старательно.
Сложно было понять, сколько времени прошло — может быть, целый час, а может — считанные минуты. Но когда ведьмак наконец пришел в себя, Иан чувствовал, что магия высосала из него все силы. Он опустил руки и рухнул у костра, тяжело дыша и сглатывая хлынувшую из носа кровь.
На этот раз никто не смотрел на него восхищенно, не хвалил и даже толком не благодарил. Фергус дал ему влажную теплую тряпку — утереть лицо. Ламберт, кряхтя, снова влезал в свою простреленную куртку, а папа бродил по поляне, силясь отыскать хотя бы парочку метательных ножей или трупы тех, в кого они попали.
— Какого хрена они нас не убили? — вдруг спросил Ламберт, вытягивая раненную ногу, — их было больше дюжины, и меня они завалили. Какого тогда хрена мы еще живы, мать вашу? — было непонятно, к кому именно он обращается. Папа, не найдя в темноте ничего и не решившись уходить глубже в лес, вернулся к костру и сел рядом с Ианом — юный эльф почувствовал, что человек обнял бы его, если бы ведьмак не сверлил его взглядом так пристально.