— Ты убежал, — немного помедлив, проговорил Иан, — я тебя обидел? Тебе…- он смущенно сглотнул и отвел глаза, — тебе не понравилось.
Фергус открыл рот, но слова не выходили — просто не нашлось ни одного подходящего, чтобы описать то, что принц испытывал, рассказать, насколько Иан ошибался.
— Гусик, я не хотел тебя расстраивать, — как назло, у Иана слова как раз находились, но все они были неправильными.
— Я не расстроился! — резко возразил принц, — ясно тебе — не расстроился.
— Ясно, ясно, — кивнул Иан, — но у тебя был такой вид, будто…
— Иан, — он вскинул на него глаза, и юный эльф наконец замолчал, не отводя взгляда.
— Гусик, — Иан сделал один короткий шаг, и они обнялись. Немного неловко — Фергус не выпускал из руки меч Роше, но прижался к другу всем телом, пытаясь заставить себя поверить, что эльф был самый настоящий и действительно пришел к нему. Они обнимались, как множество раз до этого, без оглядки, без лишних объяснений, словно для полного взаимопонимания им было достаточно этих объятий. И Фергус чувствовал, как, разбитый, он с каждой секундой все больше собирается заново.
— Моя комната такая дурацкая, — отстранившись, но не размыкая рук, проговорил Иан, смущенно улыбаясь, — госпожа Йеннифер сказала, что меня здесь не ждали, и мне отдали бывшую регентскую спальню. А я знаю, что творилось на той кровати, пока мой папа был регентом, и теперь спать на ней как-то… кхм.
Фергус рассмеялся, и Иан последовал за ним, все еще немного скованно.
— Можно я останусь тут? — спросил он, — никто не узнает, я пришел через тайный проход. Анаис не обидится.
Фергус хотел переспросить, а при чем здесь вообще Анаис, но испугался, что, промедлив с ответом, заставит Иана передумать. Он поспешил кивнуть — без оглядки, зная, что, возможно, совершает очередную страшную ошибку. Иан просиял.
Спать они легли без ужина — слишком уставшие от всего произошедшего. Фергус, залезая под одеяло, снова ощутил знакомое смущение, не зная, как себя вести. Может, отвернуться от друга и лечь к нему спиной? Или предложить ему спать валетом? Но Иан развеял его сомнения, привычно прильнув к другу и обнимая его под одеялом. Казалось, между ними ровным счетом ничего не изменилось — это была лишь очередная ночь, которую они, как всегда, проводили в одной постели, подобно всем ночам до этого. Но вместе с тем принц чувствовал, что в нем рухнула какая-то стена, скорее всего, несущая, и масштаб разрушений пока он оценить был не в силах. Но зато Иан обнимал его, щекоча щеку глубоким дыханием.
— Знаешь, что, — вдруг заговорил юный эльф, когда Фергус уже начал задремывать, пригревшись, — я тут подумал. Мы не можем обратиться за помощью к Кейре, она служит Анаис, и точно сдаст нас папе.
Фергус покосился на друга, не вполне понимая, что тот имеет в виду, а потом вспомнил. Заветная зачарованная фигурка и большая библиотечная книга все еще лежали в седельной сумке Пирожка и ждали своего часа.
— Но мы можем попросить о помощи госпожу Йеннифер, — продолжал развивать свою мысль Иан, ерзая, чтобы примоститься поудобней, — она мне не откажет, и скроет нашу тайну. Да и вообще, она куда сильнее Кейры, точно тебе говорю.
— Угу, — невнятно откликнулся Фергус. Он не был достаточно знаком с черноволосой чародейкой, но Иан, похоже, доверял ей без оглядки, а Фергус, в свою очередь, знал, что может положиться на Иана. Снова, как и всегда.
— Угу-угу, — передразнил его Иан, закидывая ногу поверх бедер принца, — ты в последнее время такой красноречивый, Гусик. Тебе нужно поспать.
— Угу, — отозвался Фергус.
========== Иан: Общая тайна ==========
Проснувшись утром, Иан еще некоторое время не мог вспомнить, отчего он чувствовал себя таким счастливым. Он некоторое время лежал с закрытыми глазами, медленно, одно за одним, впуская в себя воспоминания о прошедших днях. Нападение в лесу встраивалось в эту картину неохотно, словно память юного эльфа милосердно решила избавить его от этого события, стереть навсегда, оставив лишь неприятное послевкусие. В самом начале Иан был абсолютно уверен — глаза убийцы, которые он разглядел в свете магического шара, принадлежали его матери, и отступили нападавшие именно из-за него. Но после всего, что произошло дальше, юноша начал в этом сомневаться. Он видел Виенну всего пару раз в жизни, когда был еще совсем ребенком, и, хоть и успел тогда хорошо ее разглядеть, в темноте, спутанный страхом, он мог и ошибиться. Если убийцы охотились на Ламберта, то, увидев, что из защитников у костра остались лишь неразумные дети и один не интересовавший их человек, они могли решить, что не стоит марать об них руки. А, может быть, хотели проверить, как быстро действует их яд, наблюдая со стороны. Иан знал, случайные совпадения в жизни приключались очень редко, и встреча в лесу была слишком тонким стечением обстоятельств, чтобы поверить в такую череду совпадений. Потому сейчас юный эльф решил для себя, что, раз он никак не может ни узнать правду, ни повлиять на исход этих событий, то и задумываться о них пока не стоит. Ламберт был в надежных руках. Папа, судя по всему, отправился на поиски убийц — и именно он мог принести ответ, оставалось только ждать.
Тем более, что у Иана и так было достаточно пищи для размышлений. То, что произошло накануне между ним и Фергусом в купальне было неожиданно. Даже не так. Пожалуй, Иан давно знал, что нечто подобное может случиться — то, каким становился принц после того, как покинул отчий дом, то, каким видел его теперь юный эльф, открыло для Иана в друге какие-то новые, прежде неизведанные грани. Гусик больше не был просто человеком, с которым юноша хотел переживать приключения, с которым делился секретами и проводил все свободное время. Конечно, все это осталось неизменным. Но вместе с тем, Иан теперь взглянул на эти части хитрой мозаики, отступил на шаг, и наконец смог разглядеть цельную картину. Фергус и прежде был хорош во многих вещах — он был умным, забавным, всегда мог найти для Иана нужные слова, просто находиться с ним рядом было легко и приятно. Но к новому Фергусу Иану хотелось прикасаться. Он, казалось, перешел какую-то невидимую грань, о существовании которой прежде не подозревал, открыл потайную дверь, и вступил в целый новый мир, где больше не нужно было лгать самому себе.
На их быструю, суматошную близость принц отреагировал остро. Когда он убежал из купальни, Иану пришлось еще некоторое время посидеть в остывающей воде, чувствуя колкую тяжелую досаду. Если друг не хотел заходить так далеко, не хотел подпускать его, позволять наносить на картину их дружбы эти новые волнительные мазки, он мог бы так и сказать. Иан не был уверен, что не обиделся бы, откажи ему Фергус. Но от его побега юному эльфу было в сто раз обидней. Может быть, в принце говорило его нильфгаардское воспитание. Может быть, Иан просто его не привлекал в этом смысле. Причин отказаться могло быть множество. Но Фергус позволил ему сломать заветную печать, а потом просто бросил его, не сказав ни слова. И идя к нему в спальню по потайному проходу между стен, найдя повод увидеться, Иан чувствовал, как у него замирает сердце. Фергус мог прогнать его. Он мог вести себя с ним сдержанно и вежливо, как со случайным знакомым или новым оруженосцем. Он мог сделать вид, что ничего не произошло, а потом держать с Ианом приличную, невыносимую дистанцию, которая стала бы красноречивей прямого отказа. Но Фергус обнял его, они засыпали, обнявшись, не потрудившись одеться, и именно поэтому, проснувшись, Иан ощущал себя сейчас таким легким, наполненным радостью, как горячим воздухом, и мог лежать бы так несколько часов — не открывая глаз и улыбаясь своим еще свежим воспоминаниям.
За ночь в объятиях друг друга юношам, должно быть, стало жарко, и сейчас Фергус спал, повернувшись к Иану спиной. В комнате было еще сумрачно — осенний рассвет вползал в Вызиму нехотя, не спеша разгонять густую ночную мглу, и в сером полусвете плечи Фергуса казались вычерченными умелой рукой, тонкими и хрупкими, как штрихи карандаша по зернистой бумаге. Иан, не спеша будить друга, не желая разгонять охватившую его тягучую горячую негу, повернулся, осторожно придвинулся к нему и медленно скользнул рукой под локтем принца, прильнул к его спине, ощущая, как уже хорошо знакомое трепетное волнение наполняет его теплое со сна тело. Юный эльф встречал это чувство теперь, как доброго приятеля, больше не боясь его, зная, что, оставив позади границы условностей, теперь он мог касаться Фергуса, где угодно, и не опасаться быть изгнанным прочь с позором.