— Умею, — признал он наконец, но поспешил добавить, — на тренировочном оружии.
— Сойдет, — бросила Анаис, — за мной.
Все в принце противилось тому, чтобы слушаться ее коротких резких команд. Королева таким тоном могла бы велеть не слишком расторопному слуге принести еще вина, Фергус же не привык, чтобы с ним разговаривали подобным образом. Но не стоять же посреди коридора столбом, право слово. Оставалось благодарить судьбу, что их в этот момент никто не видел — особенно Иан.
На этот раз они шагали не по главной галерее дворца, а какими-то словно бы тайными переходами. Анаис, еще более задумчивая, чем прежде, казалось, совершенно забыла, что идет не одна, и Фергус тоже больше не смотрел на нее. По узкой деревянной лестнице они спустились на самый нижний уровень дворца, и вскоре оказались на небольшой площадке под открытым небом. У дальней стены располагалось несколько соломенных болванов, рядом высились стойки с оружием, а чуть в стороне — ряд измочаленных мишеней. Анаис подошла к одной из стоек, вытащила длинный полуторный меч и взвесила его в руке.
— Я прихожу сюда каждый раз, когда злюсь и понимаю, что хочу кого-нибудь прикончить, — проговорила она, не обращаясь к Фергусу, — Когда я была совсем маленькая, это посоветовал мне мой названный отец. Сказал, что народную любовь кровавыми убийствами не завоевать, а вот болваны будут только рады принять на себя удары моего гнева. Он тогда, конечно, не знал, как часто я буду тут пропадать.
Фергус неуверенно огляделся. Тренировочная площадка в Императорском дворце совсем не походила на эту. Там это был просторный, выстланный мрамором светлый зал с идеальным рядом тренировочных чучел, ровными скамьями, стойками с начищенными доспехами, мечами и копьями, и, конечно, штандартами с Великим Солнцем. Здесь же под ногами была голая утоптанная земля, а все снаряды выглядели так, будто их не меняли уже много лет, и каждому из них крепко досталось от Анаис.
— Твой отец — это Вернон Роше, бывший регент? — чтобы поддержать разговор, уточнил Фергус — он и так знал ответ на свой вопрос.
Анаис кивнула.
— Однажды он застал меня здесь после того, как я узнала, что меня сосватали за нильфгаардского принца, — сказала она, не глядя на Фергуса, — я была так зла и разочарована в нем, что убила бы его, будь у меня в руках не тренировочный клинок.
Фергус молчал. Он сам хорошо помнил тот день. Официальное представление жениха невесте едва не закончилось скандалом. Королева Анаис отвергла помолвочный дар — ожерелье, принадлежавшее, вроде бы, еще бабке Императора, но Фергус был слишком мал тогда, чтобы оценить весь масштаб грозящих Темерии проблем. И хотя в тот день все закончилось благополучно — Анаис приняла предложение и на балу демонстративно танцевала только с маленьким женихом — сейчас, как заметил принц, она не носила церемониальное кольцо, которое он послал ей, когда все формальности были обговорены.
— Ты знаешь, как погиб мой отец? — разговор явно заходил куда-то не туда, и Фергус все больше чувствовал себя одним из соломенных болванов, ждущих своей участи у края тренировочного поля. Анаис злилась на него, хотя Фергус ничем не заслужил ее гнева, и он решил не показывать охватившего его вдруг страха.
— Он был убит по приказу Императора, — ответил он сухо.
— У меня на глазах, — тем же тоном добавила Анаис. Их взгляды встретились. Извиняться за то, что произошло задолго до его рождения, было вопиюще глупо, и едва ли королева ждала от Фергуса извинений. И уж конечно, сейчас было совсем не время для взаимных обвинений. Королева, должно быть, и так была хорошо осведомлена о том, сколько раз принцу грозила неминуемая смерть, и это ничуть ее не волновало.
— Бери меч, — бросила она и первой отвела глаза.
Они вышли на центр тренировочной площадки. Оружие, которое выбрал Фергус, плохо лежало в руке. Он привык к более легким и тонким клинкам, с которыми можно было маневрировать, нанося уколы, а не рубя с плеча. Но рукоять принц сжимал крепко, приказав своей ладони не дрожать. Он поднял глаза на королеву — та уже заняла боевую стойку и подняла оружие.
— Эй, Ани, так не честно! — они оба обернулись на голос. К краю площадки неспешной походкой приближались Цирилла и Иан. Они шли очень близко друг к другу, словно только что разомкнули объятия, и Фергуса вдруг что-то больно кольнуло в груди. Он знал, как друг относится к его старшей сестре. Скрыть восхищение юному эльфу никогда не удавалось. Он смотрел на Цириллу широко распахнутыми, почти голодными глазами, ловил каждое ее слово и отчаянно краснел, если она обращалась к нему или даже просто речь заходила о Цири. Больше того — сестра всегда носила на шее простой кулон с молочно-белым камнем, и объясняла, что это — залог верности от ее будущего рыцаря. И Фергус знал, что украшение ей подарил Иан. Сейчас юный эльф выглядел довольно и как-то даже глуповато рядом с Цири. Он улыбался, на скулах цвел легкий румянец, а руки Иан теперь прятал в меховой муфте — Цирилла взяла ее с собой из дома просто на всякий случай. По всему выходило, что случай настал.
— Что не честно? — раздраженно откликнулась Анаис, не оборачиваясь.
— Ты моего братишку покалечишь, если будешь биться в полную силу, — пояснила Цирилла, останавливаясь у края поля, — ты же училась у меня и у Ламберта. Бейся одной рукой — левой. Вторую убери за спину. Так будет честно.
Анаис, фыркнув, переложила оружие в левую ладонь, а Фергус, внезапно перехватив любопытный взгляд Иана, ощутил, как от ярости у него сдавило виски.
— Не надо! — объявил он, пожалуй, слишком громко — голос прокатился по площадке, порождая неприятное эхо, — бейся в полную силу.
Королева помедлила, окинула Фергуса скептическим, насмешливым взглядом. Потом все же снова сжала рукоять правой рукой.
Сражение вышло быстрым и унизительным. Анаис двигалась легко и точно — Фергус, возможно, заметил бы в ее выпадах отличия от того, как дрались Ламберт или его сестра, если бы сам не был объектом ее ударов. От первых атак ему удалось увернуться — Анаис наступала прямо, напролом, без фигурных взмахов и лишних танцевальных шагов, какими славились туссентские рыцари. Но, заметив, что противник уклоняется от таких откровенных ударов, королева сменила тактику, и следующий выпад едва не выбил меч из руки Фергуса. Он попытался перейти в ответное наступление, подловить Анаис на ошибке — злясь, почти все фехтовальщики их допускали. Но королева ушла от его удара в изящный быстрый вольт, развернулась в полупируэте, и рубанула с такой силой, что, когда их клинки сошлись в воздухе, по руке Фергуса вниз прокатились огненные разряды боли. Но он не вскрикнул и не отступил. Иан смотрел на него — принц не мог посмотреть, чтобы убедиться, но знал — друг следил за ним пристально, должно быть, с праздным любопытством, прекрасно зная, кто в этой схватке победит. И, чуя на себе его взгляд, Фергус вкладывал в каждый удар, в каждый отчаянный блок всю свою новообретенную злость.
Ему казалось, что схватка длилась бесконечно, хотя на деле, должно быть, не прошло и пары минут, когда Анаис, откинув его руку в сторону, уперлась острием клинка принцу в грудь. Он тяжело дышал, она же — даже не запыхалась. Зрители хранили молчание.
— Мальчишка, — прошептала Анаис, в упор взглянув на Фергуса.
Ему хватило мгновения, чтобы прийти в себя. Злой тон королевы привел его в чувства получше ведра холодной воды на голову. Принц выучил это движение много лет назад, не зная тогда, что тот день станет для него таким судьбоносным. Фергус быстро отшатнулся в сторону, поднырнул под локоть Анаис и точным рубящим ударом толкнул запястье руки, сжимавшей меч. Королева, не ожидавшая такой подлости, уже понявшая, что победила, не успела среагировать. Клинок вырвался из ее расслабленных пальцев, отлетел далеко в сторону, и Фергус, воспользовавшись ее замешательством, не разгибаясь, подался вперед всем телом, толкнул Анаис, заваливая ее спиной на землю. Не давая ей немедленно вскочить, Фергус выпрямился, опустил стопу на грудь Анаис и, опустив меч, упер его острие ей в шею.