Иан молчал, и, видимо, посчитав это знаком согласия внимать, Яссэ после короткой паузы продолжил:
— Я научу тебя заклинанию, которое сможет спасти того, на кого охотились Виенна и ее отряд. Ведьмак был ранен проклятыми стрелами, и чародейки, выхаживающие его, не в силах ему помочь — это волшебство им, с их ограниченными знаниями, подчиненными людским законам, просто недоступно.
Юный эльф вскинул голову и сжал зубы, чтобы не вскрикнуть, никак не выдать охватившего его возбуждения. Он видел, какой усталой и потерянной выглядела госпожа Йеннифер, выходя из комнаты Кейры, где под магическим куполом умирал Ламберт. Он знал, как от бессильной ярости Геральт готов был разнести весь дворец. Как Кейра, спасшая Иану жизнь от страшного проклятья много лет назад, теперь от бессилия не могла даже заплакать.
— А что ты попросишь взамен? — спросил юноша, понимая, что, отказавшись, предаст их всех, даже если сами они об этом никогда бы не узнали, а, узнав, начали бы его отговаривать, грозить, как грозила Цири, осуждать, как мастер Риннельдор.
— Ничего, — отозвался Яссэ, — и я знаю, что это звучит подозрительно. Но, повторюсь, — ценна только магия. А в тебе, дитя, она может возродиться такой, какой ее помнят только самые древние Знающие в Тир на Лиа. Никаких клятв, никаких сделок. Я буду даже рад принять смерть от твоей справедливой руки, если у тебя на это хватит сил.
Позже, лежа в постели рядом с Фергусом, Иан не мог выкинуть этот разговор из головы. Яссэ не взял с него обещания помалкивать об их встрече, но юный эльф и сам решил ничего о ней не говорить даже лучшему другу. От роящихся в голове мыслей он никак не мог уснуть, но, слыша, что и Гусик не спит, притворялся. Яссэ — вражеский агент, тот самый опасный маг, от которого папа отправился защищать Иорвета, незнакомый враг, грозящий гибелью всем, кого Иан знал и любил, предлагал бескорыстную помощь, и легко поверить в это мог бы лишь полный идиот. Юный эльф идиотом не был, но пока не видел для себя прямой угрозы. Что мог сделать с ним Яссэ вместо обещанного? Похитить и требовать выкуп у королевы? Но почему тогда он не сделал этого прямо там, в пустой закрытой комнате? Чего проще — затянуть зазевавшегося мальчишку в портал и перенести куда угодно — хоть в Венгерберг, хоть в тайную пещеру в Синих горах. Если Яссэ желал юноше смерти, убить его у него было еще больше возможностей. Так легко проникнув в Вызимский дворец, Яссэ имел все шансы покуситься на жизни Фергуса, Анаис, Цириллы — да хотя бы добить Ламберта и выполнить приказ королевы Саскии не составило бы для него труда. Находившиеся в Вызиме чародейки ослабли от попыток спасти ведьмака, и помощи им ждать было неоткуда. Этот вездесущий враг был непобедим — и бездействовал.
Наутро Иан покидал спальню Гусика в твердой уверенности, что откажется от предложения. У принца с утра был назначен очередной военный совет, и, как бы юноша ни хотел поделиться с другом своими мыслями, он просто не успел с ним поговорить. Оставалось дождаться, пока срочные дела государственной важности отпустят к нему будущего консорта, и Иан спустился в конюшни, решив поболтать хотя бы с Пирожком. Еще когда он был маленьким мальчиком, эльфу нравилось иногда беседовать с лошадьми, не ожидая, конечно, от них ответа, но, глядя в их умные глаза, он верил, что они хоть немного, но понимают его.
В одном из денников юный эльф обнаружил Геральта. Ведьмак, одетый лишь в легкую рубаху и кожаные бриджи, несмотря на промозглый холод, расчесывал серебристую гриву своей кобылы, и к подошедшему Иану даже не обернулся. Юноша постоял немного у входа в стойло, не решаясь заговорить первым. Из всех, кого волновала судьба Ламберта, Геральт держался лучше всех, но даже он стал еще более задумчивым и мрачным — с самого приезда Иан успел едва ли перекинуться с ним парой слов. И сейчас, должно быть, самым верным было уйти, оставив ведьмака наедине с его лошадью и тяжкими мыслями.
— Самая лучшая плата, что я получал за свою работу, — сказал вдруг ведьмак, кивнув на лошадь, не оборачиваясь к Иану, — после Цири, конечно. Но с императорскими подарками ничто не сравнится.
Иан тихо хмыкнул и наконец отважился приблизиться. Плотва, с годами ставшая очень похожей на своего отца Серебряного, наградила его немного раздраженным взглядом, но под твердой рукой хозяина даже не дернулась.
— Она правда никого к себе не подпускает? — спросил он, не спеша погладить кобылу, хотя очень хотелось.
Геральт покачал головой.
— Она с норовом, — ответил он, — но послушная, если верно к ней подойти. Не бойся, тебя она не обидит. Думаю, она тебя запомнила.
Иан не особенно поверил в это, но отважился протянуть руку. Плотва нервно дернула ноздрями, отвела назад острые белые уши, но, когда ладонь юного эльфа коснулась ее морды, кобыла взмахнула длинными серебристыми ресницами и тихо заржала, словно приветствуя юношу.
— Видишь, — с нескрываемой гордостью заметил Геральт, — помнит. Конечно, она взбрыкнет, если наскакивать на нее, как обычно делает Ламберт. Плотва не любит идиотов.
Имя друга прозвучало в устах ведьмака как-то ломано, вымучено, словно он на мгновение забыл, как оно произносится. Иан, чувствуя, что совершает глупость, сказал нарочито бодрым тоном:
— Ани пригрозила, что Ламберт, когда поправится, будет целый месяц за ней ухаживать.
Геральт повернулся к юноше, и, перехватив его взгляд, Иан мгновенно горько пожалел, что не заткнул себе рот хоть бы конским хвостом, лишь бы не видеть, как от его слов лицо бесстрастного ведьмака вдруг дрогнуло и исказилось. Юноша словно воткнул кинжал прямо ему под ребра.
Он сбегал из конюшни, выпалив какое-то нелепое оправдание — мол, совсем забыл, должен заглянуть на кухню — лишь бы не смотреть больше Геральту в глаза, не слышать отзвуков ужасной боли в его мрачном молчании.
Иан нашел Яссэ на городском кладбище. У того самого пруда, где госпожа Йеннифер сняла чары с заколдованного им человека. Он не искал его, просто откуда-то твердо знал, что обнаружит мага именно там.
— Признаться, я надеялся, что ты сам расколдуешь того жалкого червя, — заметил Яссэ, когда юноша приблизился, — артефактная компрессия — это совсем несложно, если действительно хочешь, чтобы она получилась.
— Звучит не очень научно, — мрачно ответил Иан, и Яссэ беззаботно рассмеялся, будто давно не слышал более удачной шутки.
— В той магии, которой я научу тебя, научного будет мало, — признал он, — твоей задачей будет не разложить заклятье на составляющие, а принять энергию и распорядиться ею по своему усмотрению. Тебя учили самоконтролю и дисциплине — я знаю мастера Риннельдора и его методы. Но истинная сила — в эмоциях. В любви, ненависти, страхе, страсти и сомнении. А в тебе, дитя этого предостаточно.
Иан сдвинул брови. Части мозаики, до сих пор лежавшие перед ним, как бесполезные разномастные осколки, вдруг разом собрались воедино, открывая ему всю картину целиком.
— Ты — бывший ученик Риннельдора, — проговорил он поспешно, не задумавшись, — тот, что встал на сторону Узурпатора и покинул мастера.
— У Узурпатора было имя, — задумчиво ответил Яссэ, подняв глаза к небу, — жаль, что я его не помню. Людские короли сменяют друг друга так быстро, что я перестал за этим следить. — он посмотрел на юношу с мимолетным любопытством, — учитель рассказывал обо мне? Я думал, он постарался стереть меня из памяти, как собственную эльфскую гордость.
Иан фыркнул.
— Нет, о тебе мне рассказал Эренваль, — признался он. Говорить с Яссэ оказывалось на удивление легко. Какое бы могущество ни гнездилось в маге, разговаривал он все еще как приветливый циркач — с беззлобной усмешкой, без тени надменности, почти искренне, если забыть о том, с кем ведешь беседу.
— Бедный Эренваль, забытое дитя-разочарование, — покачал головой Яссэ, — он хотел сбежать со мной, но у него не хватило смелости. Из него вышел бы прекрасный циркач — куда лучший, чем шпион.
У Иана вдруг чаще забилось сердце. Он повернулся к Яссэ так резко, что тот не сдержал удивленного вздоха.
— Ты знаешь, где он сейчас? — спросил юноша, и собеседник снисходительно кивнул.
— И знаю, где он окажется через пару недель, — кивнул он, — на костре.