Фергусу вдруг ужасно захотелось извиниться — лицо Иана, когда он говорил это, было не обиженным, а словно виноватым, и это чувство вины за то, что не оправдал ожиданий, было очень хорошо знакомо самому Фергусу.
— Ладно, значит, буду твоим братом, — уверенно заявил он, — а то, что мы не похожи… Так на Литу и Цири я тоже не больно-то похож. — принц подошел к другу и уверенно похлопал его по плечу, а Иан просиял и накрыл его ладонь своей.
Из дома губернатора они выбрались под покровом ночи. Окно комнаты Фергуса располагалось прямо над большим прочным навесом, с которого до земли было совсем недалеко. Иан легко спрыгнул на мостовую, подставил руки, чтобы помочь другу, но тот отважно соскользнул вниз сам. Сейчас недостаток эльфской ловкости компенсировал ему жаркий азарт, полностью захвативший юношу. Иан, который никогда прежде не бывал в Золотом городе, казалось, за пару часов успел изучить и его, и губернаторскую резиденцию, как опытный стратег изучал поле предстоящей битвы. До конюшен юноши добрались без проблем, минуя посты стражи, и там Иан уверенно подошел к человеку, чистившему в деннике большого черного коня, и заявил, что намерен прогуляться. Конюший воспринял его просьбу без удивления. Все знали, что юный эльф — близкий друг принца, но он был слишком незначительной фигурой, чтобы кого-то волновали его передвижения. Пока Фергус прятался в тени у дверей конюшни, человек оседлал для эльфа того самого крупного скакуна чистой нильфгаардской породы — самого быстрого и выносливого, точно по указаниям Иана.
Пока они проезжали по сонным улицам богатого квартала, Фергусу приходилось прятаться под широким плащом за спиной друга, плотно прижавшись к нему и аккуратно выглядывая сквозь маленькую щелку. Но на одинокого всадника никто и не думал обращать внимания. Ночная стража провожала его безразличными взглядами, а через мост Святого Грегора они проехали так быстро, что случайные прохожие могли бы принять их за черную стремительную тень.
На площади у моста Фергус наконец смог скинуть плащ с головы и оглядеться. Он никогда прежде не бывал в Новиграде, только читал о том, как важен этот порт для Империи, но странным образом, в узких улицах, мощенных темной брусчаткой, в нависающих стенах деревянных домов, в соединявших два конца улицы арках не было ровным счетом ничего необычного. Город выглядел… бедно, хотя Фергус точно знал, что здесь живут самые богатые и влиятельные люди Имперского Севера. Даже Вызима и Третогор уступали Новиграду по значимости, а в книгах город и вовсе назывался не иначе, как «Жемчужиной». Но при виде очередного нищего, потянувшегося следом за их конем, с мольбой бросить монетку, Фергус всерьез начал сомневаться в правдивости печатных слов. Дома, в Нильфгаарде, конечно, тоже существовали небогатые кварталы, но там нищета не выставлялась напоказ, за попрошайничество могли бросить в тюрьму или даже повесить, а на улицах не было такой непролазной удручающей грязи. Принц хотел поинтересоваться у друга, всегда ли здесь царила такая унылая атмосфера, но тот был слишком поглощен их дерзким побегом, слишком рад вырваться на свободу, и ответа от него ждать было нечего.
На посту у Оксенфуртских ворот их остановили, но Иан быстро вытащил из сумки имперскую грамоту, показал ее стражнику, и тот пропустил их, даже не взглянув на спутника юного эльфа. Когда же переправа через реку осталась позади, Фергус наконец смог вздохнуть свободно.
Теперь они ехали по широкому полю, среди колышущихся на ветру тяжелых пшеничных колосьев. Над головами беглецов поднялась щербатая серебристая луна, а ветер, бьющий в лицо, пах хлебом, речным илом и совсем немного — тем извечным запахом ладоней Иана.
— Здесь неподалеку есть одна таверна, — заговорил вдруг эльф, и Фергус от неожиданности вздрогнул — он погрузился в размышления, как бы написал эту картину — бескрайнее серебристое поле и всадник, несущейся через него, как стрела по воздуху. Конечно, в седле на картине сидел бы один Иан — прямой, стройный, с собранными в небрежную косу черными волосами и сайдаком за спиной. — у нее очень смешное название — «Семь котов». Хотя, если верить отцу, котов там живет гораздо больше. Моя мать оставила меня там, когда я был совсем маленьким. А мой отец — нашел.
Историю о том, как сама Судьба вмешалась в жизнь друга на самой ее заре, Фергус слышал не однажды, и каждый раз она казалась ему невероятной, почти пугающей. А что если бы эльф и человек не остановились на ночь в той корчме? Что если бы мать Иана решила не оставить его трактирщику, а выбросить в реку? История его собственного рождения, которую мать иногда со смехом рассказывала — о том, как родители едва успели повторно принести брачные клятвы до того, как их сын решил явить себя миру, чуть не испортив всем веселье — на фоне рассказа Иана смотрелась бледно и скучно. И вот теперь они ехали по легендарным местам, по дороге, которую, возможно, топтала незнакомая Фергусу эльфка, прижимая к груди новорожденного сына, которому в будущем предстояло стать величайшим магом Империи.
— Хочешь туда заехать? — осторожно поинтересовался Фергус. Он уже смирился с тем, что утром их хватятся. До рассвета они едва успеют добраться до Оксенфурта, и в Новиграде поднимется огромный скандал, о котором, конечно, узнают и Цирилла, и Император. Сестра посмеется и будет травить эту байку знакомым ведьмакам, а вот отец будет даже не в ярости, а разочарован. Фергус подводил его все больше с каждым новым шагом лошади. Но сейчас принцу было на это восхитительно наплевать. Его друг был с ним, в лицо дул ароматный ночной ветер, и вместе они въезжали в сказочные земли.
— Нам все равно по пути, — ответил Иан таким тоном, словно боялся, что принц начнет возражать.
— А деньги ты взял? — вместо этого поинтересовался Фергус, — я вообще-то страшно проголодался.
С тропинки между тяжелых колосьев они свернули в густую рощу, и за мгновение их окружила непроглядная темнота. Фергус, ощущая, как на него наваливается необъяснимое дурное предчувствие, прильнул к спине Иана — прямой и напряженной, словно эльф тоже почуял неладное. Нужно было сказать что-нибудь ободряющее, может быть, пошутить, рассеять смехом сгустившийся мрак, но неожиданно откуда-то сверху раздался короткий свист, и перед копытами их коня в землю воткнулась длинная тяжелая стрела. Конь громко заржал, восстал на дыбы, и Иан с трудом удержал поводья. Фергус вжался в седло изо все сил, стараясь не свалиться на землю. Тем временем, рядом с первой в пыль тропы вонзилась и вторая стрела, а потом перед путниками возник высокий худощавый эльф в зеленой куртке, сливавшейся с листвой, и с измазанным краской красивым лицом. Он целился в Иана из лука, и на мгновение Фергусу показалось, что все это сон. Такого ведь просто не могло быть, верно? Стоило им впервые отлучиться из-под надзора, и юноши тут же попали в серьезные неприятности. Теперь из-за глупой выходки Фергуса между Нильфгаардом и Темерией, на территории которой было спланировано и совершено покушение на принца, могла снова начаться война…
— Слезай с лошади, или следующую стрелу получишь в глаз, мальчишка, — меж тем, крикнул незнакомый эльф Иану. У Фергуса мелькнула надежда, что друг сейчас применит одно из своих заклинаний, и им удастся сбежать, но, видимо, бледные иллюзорные бабочки и исцеление от морской болезни в этом им помочь были бессильны, и Иан, помедлив пару мгновений, спешился и поднял руки.
— Мы просто путники, — сказал он очень спокойным тоном, но Фергус, оказавшийся на земле следом за ним, почувствовал, что дрожит всем телом. Его охватывал настоящий, прежде непонятный и неизвестный страх, с которым пока юноша никак не мог совладать.
— Оседлый выблядок и мерзкий человек, — констатировал эльф таким тоном, словно два этих именования были одинаково оскорбительны, — из зажиточных. Что, сбежали от папеньки в Новиград?
У Фергуса мелькнула мысль, что надо выступить вперед, закрыть собой Иана, сказать незнакомому бандиту, что перед ним не просто какой-то там человек, а единственный сын Императора Эмгыра вар Эмрейса, и гнев его отца непременно обрушится на головы разбойников. Но было совершенно очевидно, что у Императора в этих лесах не было никакой власти, и произнеси Фергус его или свое имя, стало бы только хуже. Иан тоже прекрасно это понимал.