Но тут ко мне подбежали маг и две магички, которые, насколько я понял, специализировались на медицине, так что я не скрывая довольного вздоха отошел в сторону. Народу вблизи уже суетилось немало, особенно вокруг туши демона, из которой кажется что-то выковыривали на магические ингредиенты. Я сходил и забрал наших коней, точнее коня Толяна и моего голема, да и начал тихонечко отступать к трактиру.
И тут меня из-за спины взяли за локоть, и знакомый голос радостно произнес:
— Ну вот ты и попался, вампирюга!
Я скосил глаза на сияющую как начищенный золотой девушку в лёгких доспехах и со значками инквизиции и лейтенанта. Филла, дочка и бывшая адъютант также бывшей генерала Зирры хотела продолжить что-то говорить, но я легонько потянул её, и мы оказались между двумя здоровенными тяжеловозами.
Да, я принял неприятное решение. А что мне ещё делать? Нет, сам я сумею смыться даже из толпы воинов и инквизиторов, тем более, что от меня никто бегства не ожидает. Но вот терять Рыдвана жалко, потому что на нём мне не ускакать, и сам тот не сможет убегать с нужной скоростью, а главное уворачиваться от магического огня преследователей. Поэтому я понадеялся, что если прижму этой симпатичной девчонке сонные артерии, то удастся её усыпить, выдать это за обморок, и тогда уже спокойно смыться.
Но тут девушка приятно удивила меня. Оказавшись между коней, она оценила, что нас почти не видно, поэтому порывисто поцеловала меня и зашептала:
— Ты такой герой! Нет, твой товарищ тоже смелый, но ты ещё и умный! Я просто мечтаю как окажусь в твоих объятьях! Пошли к трактиру, а то если я отпущу тебя, ты опять сбежишь, и я лишусь часика очень горячей любви. А потом как раз вас награждать будут.
Мы и пошли. Я особенно радовался, что Филла, когда у неё был реальный шанс поймать меня, точнее указать на меня огромной толпе опасных для меня магов и вояк, делать этого не стала. Похоже девчонка куда лучше, чем я о ней думал.
Час в трактире прошёл замечательно, хотя очень уж быстро. А потом в дверь замолотили, и молодой женский голос прокричал:
— Сэр оруженосец! Вас ждут для чествования. Вы не ранены? А то что-то долго приводите себя в надлежащий вид.
Мы оба оделись за минуту, а затем Филла первой выскользнула за дверь, ещё и показав язык какой-то девушке со значком инквизиции на доспехах. Кажется они были знакомы. А если учесть, что в инквизиции не так много народу служит, то может они были вообще из одного выпуска инквизиторского тренировочного монастыря.
А через несколько минут я стоял на поле. Рядом со мной установили носилки с Толяном, который уже пришел в себя, но его голова вместе с челюстью была замотана бинтом, так что парень мог только мычать.
Напротив нас встала очень представительная делегация. В середине напыщенный немолодой тип со знаком полковника инквизиции, а рядом с ним несколько офицеров и магов. Ещё с десяток пардиев и даже один епископ. А чуть дальше толпились простые инквизиторы и просто набежавшие горожане.
— Мы собрались здесь, чтобы выразить признательность молодому доблестному рыцарю, который не побоялся вступить в поединок с демоном, и поразил того! — пафосно произнес главный. — Это позволило нашим магам догнать подлое порождение ада и уничтожить его, пока оно не напал на беззащитную деревню.
— Ещё стоит отметить оруженосца, — кивнул на меня старый маг, один из тех, которые собственно демона и убивали. — И я бы сказал, что его вклад оказался не меньшим.
Я внутренне поморщился. Ну чёрт побери! Попал в оруженосцы к этому придурку Толяну. С другой стороны, может это и лучше. Называться коронным графом было бы не самым умным поступком перед сборной солянкой инквизиции всех окрестных земель. Особенно с учетом того, что некоторые наиболее сообразительные посматривают на меня как-то слишком задумчиво.
А когда я наткнулся на ошарашенное лицо «молочного мальчика», который какое-то время был адъютантом и любовником генерала Зирры, а ещё знает вампира Дима из Лорденики в лицо, то совсем успокоился. Пусть я лучше останусь оруженосцем для всей этой толпы. Тем более парень выдавать меня вроде не собирается. Понимает, что я буквально на днях спас его от серьезных неприятностей, когда его хотели замарать в казни леди Жарры.