– До мотеля десять километров, – говорит Сашка, – тут и телефончик есть.
– Давай, – отвечаю ему, – диктуй номер.
Достаю свой телефон и записываю номер, который диктует Сашка, а потом сразу его набираю.
Тем временем Сашка заводит машину и, сонно глядя на дорогу, везёт нас дальше.
– Только смотри в оба, – наставляет его Викуля. – Не пропусти мотель. – Она такая заботливая, меня уже тянет её поцеловать. А вообще я хочу с ней, голенькая, сходить в душ. Я соскучилась по «киске», сосать члены – не моё, хотя надо признать, мне понравилось. Я, можно сказать, только-только вошла во вкус. Чёрт, у всех всё такое «вкусное», прямо не знаю, что и выбрать!
– Да-да, – отвечаю я, когда слышу, что кто-то снял трубку.
– Мотель «Подорожник у дороги», слушаем, – звучит сонный голос сотрудницы мотеля. Ну и название! Как они их себе придумывают? Смотрю, что с фантазией у людей совсем плохо.
– Да, – говорю, – мы подъезжаем, нам нужен номер.
– Одноместный, двухместный? – говорит сотрудница.
– С большой кроватью. – Смотрю на Сашку и на Вику. – С очень большой.
– Сколько вас будет?
– Трое.
– Есть номер с диванчиком.
– Нет, не стоит, мы на одной кровати поспим.
– А вы спать собрались? – Вот уж реально странное замечание! А зачем, по её мнению, люди останавливаются в мотеле? Риторический вопрос, конечно, ведь ответ очевиден. Хотя я почти уверена, что и у нас без «этого» не обойдётся.– Бронирую номер. Когда вас ждать?
– Через семь минут. – Смотрю на Сашкин навигатор. Надеюсь, он правильно показывает расстояние.
Сашка едва доезжает, у него трясутся руки и слипаются глаза, а десять чашек кофе, которые он влил в себя за время поездки, реально не спасают. Вика уже посапывает у меня на плече.
– Вставай, – шепчу я её. – Вставай, приехали, засоня.
Она неохотно потягивается и смотрит то на меня, то на Сашку – вспоминает, видать, где находится.
– Мы уже на море? – она выглядывает в окошко, а за окном почти светло.
– До моря ещё километров 300, – отвечает Сашка, потягивается и выходит из машины.
Я забираю свою сумочку (там у меня самое необходимое) и Вику тяну за собой. А она буквально спит на ходу. Сашка тоже уже шатается. Как же хорошо, что я настояла на мотеле!
Мы заходим в фойе; там бурлит небольшой резервуар с водой и горит приглушённый свет.
– Это вы звонили? – шёпотом спрашивает нас консьерж.
– Это я, – говорю. Достаю кошелёк. Я сама заплачу за номер, в конце концов, мне неудобно всегда брать деньги у Сашки.
– Может, вам всё-таки диванчик? – смотрит на нас троих консьержка.
– Нет, спасибо, не надо, – качаю я головой.
– Окей, – говорит она и протягивает мне листы для заполнения. Я по-быстрому вношу туда свою фамилию, Викину и Сашкину, спешу забрать ключ.
Консьержка сначала сама поднимается в номер, что-то там проверяет, а после спускается и провожает нас наверх. На улице уже светло, и многие жильцы мотеля проснулись – по крайней мере, мы встречаем в коридорчике парочку ребят, которые куда-то спешат.
Я открываю магнитным ключом замок и распахиваю дверь. В номере темно; включаю свет и вижу перед собой огромную кровать, шириной почти во всю комнату.
– Наконец-то – говорит Вика и прямо в одежде падает на матрас. – Разбудите меня, как можно позже, – добавляет она.
– Я в душ и спать. – Сашка закрывает дверь и сразу начинает раздеваться.
А я нахожу пульт и включаю какой-то канал на четверть громкости. Посмотрю телек, пока душ занят. Я не хочу спать и в туалет не хочу. Слушаю музыку и смотрю в окно. Поднимаюсь с кровати и плотно-плотно закрываю шторки, чтобы нас не разбудил утренний свет, а после ложусь на кровать и прижимаюсь к Вике, нежно повожу рукой по её лицу.
– Юлька, если ты разбудишь меня – я тебя убью, – совершенно серьёзно произносит она.
– Я аккуратно, – говорю и стягиваю с неё шортики, расстёгиваю блузочку и вешаю на плечики в шкаф. Снимаю с кровати покрывало и накрываю её тоненьким одеялком. Вика мурлычет от удовольствия, обнимает подушку и зарывается в неё носом. А я ложусь поближе и любуюсь её закрытыми глазами. Как же она красива, когда спит! От неё исходит какое-то сияние. Прикасаюсь губами к её губам, а она улыбается и, не раскрывая глаз, шепчет: – Ты всё-таки меня разбудила. Теперь держись. – Её руки скользят по моему телу и прижимают меня к ней, а губы впиваются в мои. Мы лежим под одеялом, лапаем друг друга и целуемся.
– Это самый лучший день в моей жизни, – шепчу я.
– С тех пор как я тебя встретила, у меня каждый день такой, – отвечает Вика, её рука опускается вниз моего животика, и сначала один, а потом и второй пальчик проникает между моих «лепесточков» прямо в «щёлку».
– Аа-а-а-ах! А-а-ах! – постанываю я.
– Тч-ч-ч, – закрывает она мне рот рукой. – Только пискни, поняла?
– М-м-м-угу, – отвечаю я, и она убирает руку с моих губ, но продолжает пальчикам поглаживать мою «кисулю» изнутри. Мне так хорошо сейчас, что я не могу сдерживаться, сжимаю кулаки, сжимаю пальчики на ногах; я не удержусь, я сейчас закричу. Моё дыхание учащается, а сердце бьётся всё быстрее.
– Викуль, я сейчас кончу. – Молю её не останавливаться, и она ускоряется.
– А-а-ах! А-а-ах! – постанываю я и тяну носочки изо всех сил.
– Тч-ч-ч, – закрывает она мне рот рукой.
Я целую её пальчики.
– Хочешь чтобы я не стонала – не убирай руку. Я пытаюсь держаться, но это выше моих сил.
Вика делает резкое движение пальчиками в моей «кисульке» и достаёт их оттуда, полностью в моём соке. Она проводит ими по мои губам, а после – по своим и обсасывает их.
– Я, кажется, поняла твою помешанность на «кисках», – говорит Викуля и стягивает с меня трусики. Я приподнимаю ножки и держу их за коленки, при этом тяну носочки. А она нежно-нежно прикасается губами к моей «кисульке» и лижет её, лижет и целует её вдоль и поперёк – каждый миллиметр, каждую складочку, сверху от пупка и вниз до попочки. Меня трясёт от наслаждения, и я кончаю. А она не останавливается, продолжая пытать меня бесконечной лаской.
Сашка выходит из душа и внимательно на нас смотрит. Он завёрнут в полотенце, но я же вижу, как под ним уже напрягся его член. Я смотрю на него счастливыми глазами, пока Вика лижет мою «кисулю» под одеялом.
– Аа-а-ах! А-а-ах! – уже не стесняясь, громко стону я.
Недолго думая Сашка сбрасывает с себя полотенце, и я вижу его во всей красе. Он красив – надо признать, он нереально красив, прям Аполлон. Походу, мне нравятся не только девушки. Парни с красивыми телами мне нравятся тоже. Я вообще за любую красоту, я поклоняюсь ей, поэтому и сама всё-время пытаюсь быть красивой, поэтому всё время крашусь, одеваюсь, делаю маникюры, педикюры, пиллинги.
Я беру Сашку за руку и целую его в тыльную сторону ладони, а после облизываю её. Кожа не имеет привычного вкуса сразу после душа. Но Сашка не хочет продолжения.
– Спокойной ночи, – говорит он, накрывается одеялом и отворачивается к стенке.
«Ну-у-у, это уже оскорбление! Спать, когда две разгорячённые красоточки лижут друг другу в твоей кровати!» Я ничего не говорю, но явно нахмуриваю брови. Вика выглядывает из-под одеяла, она сейчас такая красивая и такая расслабленная после кунилингуса. Она как будто понимает, о чём я думаю.
– Не страшно, обойдёмся и без него, – шепчет она теми же губами, которыми только что мне целовала.
– Спасибо, Викуль, – бормочет Сашка сквозь сон.
– Нет, ну это уже наглость! – вслух возмущаюсь я, и тут Викуля целует меня в губы, у меня от этого даже коленки дрожат. Её пальчик в моей «кисульке», а язычок у меня во рту довершают дело. Другой пальчик нежно приникает в мою попочку. Я изо всех сил стараюсь громко не стонать, чтобы не будить Сашку.