– Чтобы это было в первый и последний раз, ты меня поняла? – Она смотрит мне в глаза.
– Да-да, спасибо, спасибо, – киваю я.
– Тебя это тоже касается. – Она поворачивается к Сашке.
– Это больше никогда не повторится, обещаю, клянусь!
– Если я узнаю… – Она замолкает, но там дальше и так всё понятно.
– Прости, прости, спасибо, спасибо, – шепчу я и лезу к ней целоваться.
– Ну-ну, не плачь Юлечка! – Она одной рукой обнимает меня. – Просто не делай такого больше, окей?
– Окей, окей, – киваю я. Сейчас я, наверное, такая заплаканная.
– А с тобой мы ещё поговорим! – Она грозно поворачивается к Сашке.
– Она сама предложила. Минет – это была её идея, – валит он всё на меня. Джентльмен, называется!
– Да мне всё равно, кто предложил, – обрывает его Викуля. – Ты врал мне. – И вновь тишина. – Можете трахаться, сколько хотите, только так, чтобы я об этом знала.
У Сашки округляются глаза: чего-чего, а такого расклада он явно не ожидал.
– Спасибо, – пожимает плечами он.
– И не смей мне больше врать. – У Вики такой тихий и такой суровый голос. – Ещё раз застукаю на вранье… – Дальше она говорит совсем тихо, но у меня от одного тембра её голоса холодеет в груди.
– А Юлечка молодец, что всё рассказала, – Вика нежно проводит рукой по моей щеке. Она улыбается и смотрит мне в глаза.
– Просто я не могу тебе врать, – всхлипываю я.
– Я тоже тебя люблю, – обнимает меня Викуля.
Утро проходит как-то тихо. Мы все не выспались, а я ещё и напилась вчера до беспамятства. Сашка тоже хорош! Целый день за рулём, всю ночь бухать и сегодня чуть свет ни заря встать. Одна Викуля держится, она у нас умничка. Она сама сегодня нам завтрак приготовила, заботливая моя. Сама в магазин сходила, купила овощей, сметаны и сделала на завтрак картофельное пюре вместе с салатом из огурцов и помидоров в сметане. Обожаю этот салат, вот ела бы его и ела!
Однажды, когда я была ещё мелкой, я так его наелась, что мне было плохо, кружилась голова – то ли от нитратов, то ли это был заворот кишок, я уже не помню. Помню только, что наелась его раз и навсегда, думала, что никогда больше не захочу. Ан нет, в следующем году, как только в магазине появились свежие овощи, опять налегла на салатик. Помню, как целый месяц одним им питалась. Мне вообще ничего не надо кроме этих овощей. А тут ещё и пюрешка – не то чтобы моя любимая, но это же Викуля готовила.
Накладываю себе картошечки, а Вика кладёт на мою тарелочку ложечку салата.
– Ещё салатик будешь, Юлечка? – спрашивает она. Заботится обо мне, любит меня, моя лапочка! Прости меня, я так виновата перед тобой!
– Спасибо, – говорю и улыбаюсь ей. Расцеловать ей ручки готова – так сильно её люблю!
Один Сашка недовольный сидит, в своей тарелке колупается.
– Ешь, давай, – подгоняет его Викуля.
– Нет. – Он отодвигает тарелку.
– Ты не голодный? – снова говорит она этим своим тоном. – Принципиально не будешь есть то, что я приготовила?
«Если они сейчас разойдутся, я умру. Это для меня всё равно что выбирать, с кем жить – с мамой или с папой. Я бы, конечно, выбрала маму, но зачем меня ставить перед таким ужасным выбором? Зачем заставлять меня выбирать, кого я люблю больше? В детстве я уже это один раз это проходила, зачем же ещё раз? Сжальтесь надо мной, слышите? Пожалейте.
– Поговорить надо? – смотрит на неё Сашка. Узнаю этот взгляд, я опять узнаю этот взгляд. Я здесь между молотом и наковальней. Я бы убежала, если бы сама эту кашу не заварила.
– Ну так говори, кто мешает? – она снова смотрит на меня. – Ещё салатика ложечку? – улыбается мне Викуля. Они оба обращаются со мной, как с маленькой.
– Это так продолжаться не может. – «Сашка, ну что ты делаешь?! Всё же так идеально было, всё так хорошо складывалось! Не смей всё разрушать, не смей, слышишь?!» Смотрю на него, а в глазах застыла мольба и сожаление.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь, что, – отвечает он. «Я не знаю, скажи мне, что ты имеешь в виду, чтобы я перестала бояться того что вы расстанетесь».
– Просвети. – А Викуля просто супер! Не срывается на конфликт, умеет держать удар.
– Мы всегда втроём, мы все делаем втроём, мы на отдыхе втроём, мы в постели втроём…
– И что тебе не нравится? – резко выпаливаю я. Я сейчас заплачу. Умоляю, не разрушай моё счастье, не смей! Я столько выстрадала ради этого, столько пережила! Умоляю! Кричу и не докричусь до вас до двоих. Умейте ценить счастье, оно же так зыбко!
– Мне всё нравится, – произносит Сашка. «Хух, аж от сердца отлегло! Интересно, что скажет Вика?»
– Меня всё устраивает, кроме вранья, – говорит она. – Если не будет вранья, всё будет по-старому и даже лучше. – Она улыбается мне и эротично так прищуривается. Интересно, что бы это значило?
– Так и не было никакого вранья. Мы всё собирались тебе рассказать, вот Юлька и рассказала, – оправдывается Сашка.
– Вы пытались скрыть, а ты же знаешь, как я реагирую, если от меня что-то скрывают! – повышает голос Викуля. Умеет же она это делать эффектно!
Кладу ладошку на её руку:
– Любимая моя, обещаю, клянусь, что больше ничего от тебя не буду скрывать. – Смотрю ей прямо в глаза.
– Юлька, ты же лесби, чего это тебя на минет потянуло? – сдвигает бровки Викусенька.
– Не знаю, пьяная была, пососать захотелось, а Сашка…
– Что Сашка?
– А Сашка был не против. – Мне стыдно. – Вик, ну мы же ещё совсем недавно были вместе. Знаешь, как старые чувства могут нахлынуть, особенно под алкоголем?
– Мне что, вам пить запрещать? – Вика сурово сдвигает бровки. – Теперь, если напьётесь, будете спать в разных комнатах и под присмотром.
– Вик, это больше не повторится, – улыбаюсь я. – Не знаю, что на меня нашло.
– Ну тогда так и скажи: захотела вернуть себе своего парня, влезть «в старые штаны».
– Нет, нет, нет! – одновременно говорим мы с Сашкой.
– Всё было не так, – продолжает он. – Просто ты спала, а Юлька проснулась, и нам было одиноко… Вик, ну ты же сама разрешала нам трахаться.
– Но я была рядом, я видела всё, а теперь… – Она не знает, как подобрать подходящее слово. – Теперь вы сделали это тайком, за спиной.
Я со стуком кладу вилку на стол:
– Вик, ну хватит из нас верёвки вить, ты же сама видишь, как нам стыдно!
– Вижу.
– Мы всё поняли, мы покаялись и исправились.
– Только теперь я не знаю, можно ли вам верить.
Пристально смотрю ей в глаза, смотрю и не отвожу взгляд:
– Ты действительно сомневаешься, что можешь мне верить? – спрашиваю я.
Она ещё пару секунд смотрит на меня, а потом говорит:
– В тебе я не сомневаюсь ни капельки, тебе я верю.
– Спасибо, – улыбаюсь я.
– Это тебе спасибо. – Она гладит меня по щеке и целует.
– Эй, розовые голубки, а про меня забыли! – подаёт голос Сашка.
– Если ещё раз решите провернуть что-то подобное… – Вика придумывает что сказать, но так и не находит.
– Мы поняли, мы больше не будем, – отвечаю я за двоих.
– Ешьте, давайте. – Вика пододвигает Сашке его тарелку с салатом.
Утро проходит как в бреду, я вообще не выспалась, и Сашка, судя по всему, тоже. На улицу никто не идёт, там жарко, палит солнце, пыль да колючки. На море идти лень. Так весь день в квартире и просидим. На море они приехали, конечно!
Вика отправляется на пробежку. Я врубаю кондиционер и нежусь под прохладным тоненьким одеялком в мягкой постельке. Сашка крутится рядом, на меня даже не смотрит – здорово Вика отбила ему желание изменять! Да и я бы сейчас ни за что не согласилась ему отсосать, и так всё едва улеглось. Всё было на ниточке, прямо на грани. Немного не хватило до скандала. И я не знаю, что было бы тогда. Наверное, я отправилась бы домой своим ходом на автобусе, а Вика с Сашкой остались бы одни в квартире, отношения выяснять (не знаю я, короче, что было бы тогда). Но то, что сейчас, меня вполне устраивает.