– Я так за вас рада, ребята! – Вновь крепко-крепко обнимаю Диму, но побаиваюсь, что он слишком сильно меня прижмёт и раздавит.
– В общем, это всё, что я хотел сказать… – снова мямлит он, и тут из кухни появляется мамка.
– Ну-у-у, вас долго ждать? Всё уже накрыто!
– Уже идём, мамочка, – говорю я.
– Идём, – кивает Димка и надевает мягкие тапочки.
Мы садимся за стол, и мамка накладывает всем по бутрику с красной икрой и ещё по одному со шпротами. Они ещё с отцом какой-то салатик в супермаркете купили и пюрешку заранее приготовили. В общем, классический день рождения, к сожалению, без пиццы и кока-колы. Хотя кока-кола стоит на столе.
Я наливаю себе полстакана и делаю первый глоток. Не люблю кока-колу с сахаром, от неё зубы сводит, просто мамке и папке не объяснишь, какую надо покупать – нулёвку или, как она сейчас называется, блэк, максимум – диетическую. Вообще они сами запутались в своих названиях, а мои родители в этом не шарят.
Я беру бутрик с икрой, бросаю взгляд на Димку с Катькой. А они друг на друга смотрят и о чём-то шушукаются. Катька что-то ему шепчет, а Димка кивает.
– О чём говорите? – лезу я не в свои дела.
– Не волнуйся, мы не тебя обсуждаем, – отвечает Катька. – Ты же это хотела услышать?
– Да нет, я просто спросила, – отнекиваюсь я, а сама уже, видать, вся красная, всех во всём подозреваю, какие-то заговоры против себя разоблачаю.
– Не волнуйся, Юлька, мы тебя уже с головы до пят обсудили, когда сюда шли, – говорит Катька, – если тебе от этого спокойнее.
– Конечно, – улыбается Димка, – все косточки тебе перемыли.
Я уже говорила, что не люблю, когда меня обсуждают. Но, с другой стороны, мне так действительно спокойнее, меньше поводов для скрытности. Не надо всё в себе держать.
– А когда ты поняла… ну… это… – спрашиваю Катьку. Думаю, она догадалась, о чём я.
– Ребят, вы о чём сейчас? – смотрит на меня мамка и накладывает пюрешку в мою тарелку.
– А тётя Ира в курсе? – Катька косится на мамку, но я понимаю, что она не хочет запалить меня.
– Да, мама и папка обо всём знают, – говорю я. Как же тяжело выходить из этой тотальной секретности, которую я сама себе навязала! Хотя виновата ли в этом я? Наверное, нет.
– Ты серьёзно? – смотрит на меня Димка.
На кухне повисает неловкая тишина, и я решаю раз и навсегда поставить все точки над… Над чем там я точки собралась ставить?
– Мама и папа знают, что я люблю девочек! – Я говорю это достаточно громко, чтобы услышали все, и чтобы не было больше этой неловкости в общении.
Катька смотрит мне прямо в глаза и берёт меня за руку.
– Юлька, ты такая смелая! – говорит она. – Знай: это ничего не меняет, я, как была, так и остаюсь твоей лучше подругой.
– Спасибо, Катька! – говорю я, а у самой глаза опять на мокром месте от избытка чувств.
– И я остаюсь твоим другом, – влезает в разговор Димка.
«Ну, в этом я как бы и не сомневалась». Катька его перебивает:
– Я, когда увидела вас в коридоре с Викой, то всё поняла.
– Я так и думала, – говорю я.
– Ты ещё попросила меня не задавать лишних вопросов.
– Когда в коридоре? – смотрит то на меня, то на Катьку Димка. – Я что-то пропустил?
– Юля поцеловала Вику у всех на глазах, а та отвесила ей пощёчину, – зачем-то озвучивает Катька. Мне всё меньше нравится вот эта открытость, не люблю, когда роются в моём грязном белье. С другой стороны, закрытость будет лишь приводить ко всяким слухам. А зачем мне это надо? Я ведь могу быть открытой лесбиянкой. Кто со мной дружил, тот со мной останется, а мнение других мне глубоко фиолетово.
– Это когда было? – спрашиваете Димка
«Вот всё тебе надо знать, во всё лезть!» – раздражаюсь я, но вида не подаю, конечно.
Беру в руки телефон и смотрю. Куча поздравлений; я и не знала что у меня столько друзей в оффлайне. И опять ничего от Вики. Она обо мне как будто забыла. Она что, не зайдёт ко мне даже в гости, не поздравит и ничего не подарит? А завтра мы встретимся так, будто ничего и не было. И снова будем трахаться, снова я буду ей лизать, а она будет стонать от наслаждения. Я всего лишь её тайная любовница, а для всех напоказ у неё же есть Сашенька.
========== Глава 5 ==========
Мне неприятно, не хочу быть тайной. Хочу быть, как все, хочу иметь право не скрывать свои чувства. Я ведь уже заслужила.
«Тише, тише Юлечка, ты же сама об этом просила. Ты и так получила слишком много, умей быть благодарной за то, что имеешь, и не проси большего».
«Я пытаюсь, но не могу». Опять мне больно, опять я страдаю. «Викулечка, ну позвони, ну поздравь ты меня с этим дурацким днём рождения, будь он неладен! Тупой праздник!»
Папка встаёт из-за стола и откупоривает бутылку дорогого вина.
– Это я привёз из Израиля, – говорит он. – Марочное, пять лет выдержки.
Мамка ставит перед нами бокалы, а папка разливает туда белое сахарное вино. И оно аж липнет к стенкам бокала, а папка рассказывает, как правильно вдыхать его аромат и как правильно пробовать на вкус. Что нужен кусочек льда и что-то ещё, я не помню. Я просто улыбаюсь и смотрю на него и на мамку. Какая же они замечательная пара.
– Хочу выпить за самое прелестное, что я создал в этой жизни, – говорит отец. – За мою любимую Юлечку.
– Спасибо, – смущённо отвечаю я и чокаюсь с папашей.
– Создал он, прямо-таки, – ухмыляется мать и головой качает.
– А ты ещё пошути, что Юлька не моя дочь, – смотрит он на неё.
– Ну-у, такое возможно, чисто теоретически, – пространно разводит руками мамка.
Папка громко смеётся:
– Во что хочешь, поверю, в инопланетян, в мировой еврейский заговор, но в то, что ты мне изменяла – ни за что.
– А я тебе и не изменяла, – качает головой мамка, она уже, видать, много выпила.
– Нет, ты не изменяла, это я всё испортил, прости, Ирочка. – Папка наклоняется к мамке и целует её.
– У-у-у! – радостно аплодирует Димка, и мы с Катькой его поддерживаем.
Мы допиваем вино и закусываем белым хлебушком со шпротами и маслом.
– Между первой и второй, – вдруг встаёт Димка. – Вы же не будете против, если сначала свои пожелания выскажет мужская половина стола. – Он смотрит то на меня, то на Катьку.
– Нет, нет, говори Димочка, – отвечает за нас моя мамка.
– Я хочу поднять этот бокал… – Пока он говорит, папка бегло наливает всем вина. – Юлька – самая лучшая подружка на свете. – Он смотрит на скривившуюся Катюху. – Спасибо ей за то, что нас познакомила, хочу пожелать, чтобы она всегда оставалась такой светлой. – И он целует Катьку.
– Поздравляю, поздравляю, мои хорошие! – радостно аплодирую я. – Я так за вас счастлива!
Не успеваем мы осушить бокалы, как папка наливает в третий раз, опустошая бутылку до дна, и вновь произносит тост.
– Не слишком ли быстро, – бормочу я, но никто меня не слушает, все в радостном предвосхищении, что же он скажет.
– И раз такие дела, предлагаю третий тост: «За любовь».
– Отличный тост, – говорит Димка.
– Да, хорошо сказал, – вторит ему мамка.
И мы выпиваем третий, папка с мамкой и Дима с Катькой целуются. А мне не с кем целоваться, но я так за них счастлива, так счастлива!
И в эту секунду звонит телефон, написано: «Вика».
– Алло, – немного пьяненьким голосом отвечаю я.
– Привет Юлька, – говорит она. – Ты собралась?
– Куда собралась? – испуганно оглядываюсь по сторонам.
– А Сашка тебя ничего не сказал?
– Нет, – качаю я головой.
– Блин! – вдруг говорит мамка, – Сашка предупредил, чтобы я собрала твои вещи, но я забыла.
– Какие вещи? – Я ничего не понимаю я.
– Ты же едешь с нами на море, тебе никто ничего не говорил? – спрашивает Вика. – С днём рождения, кстати!
– Спасибо!
Она кладёт трубку, а я не понимаю, что только что произошло.
– Бегом собирать чемодан! – Мамка как ошпаренная вылетает из кухни, а я, слегка пьяненькая, ковыляю за ней.
– Ты куда-то уезжаешь? – спрашивает меня то ли Димка то ли папка, я уже их по голосу не отличаю… мужики.