– Завтра об этом весь институт знать будет, – шепчу я ей.
– Ну и пусть, – отвечает она. – А мы будем всё отрицать. Лично я буду.
– Как скажешь, – отвечаю я. Мне так приятно просто слышать её голос, смотреть в её глаза, я просто таю в них!
– В конце концов, это ты лесбиянка, я – би, – строго говорит Вика.
– Девчонки, ещё раз поцелуйтесь, – подбадривает нас Катька. – А ты не подсматривай. – Она демонстративно закрывает Димке глаза рукой. Он убирает её кисть и целует в запястье.
«А Катька-то, оказывается ревнивая, никогда её с такой стороны не знала».
– Ну что? – смотрю я на Вику.
– Ой! Блин, тебе невозможно отказать! – Она вытирает уголки губ и готовится к поцелую.
– Тем более, у меня сегодня день рождения.
– Тем более, у тебя сегодня день рождения, – повторяет за мной она.
Вика прижимает меня к стене и нежно-нежно, мягко-мягко целует в губы. Я даже ножку поднимаю от удовольствия и прижимаюсь к ней коленкой.
– С днём рождения, любимая, – шепчет она мне и смотрит прямо в глаза.
– Люблю тебя, – шепчу я в ответ, и мы целуемся вновь.
Мне кажется, я слышу аплодисменты, или это у меня просто в ушах звенит. Я понимаю, что отец современный, он в тренде, а мамка всё равно никогда этого не примет. Димке просто нравится пялиться на нас, а Катька… Катька хорошая подруга, которая желает мне только счастья. Счастья вместе с Викой.
Стук в дверь.
– Не заперто, – говорит Викуля.
Дверь открывается, и на пороге стоит Сашка.
– Привет, Юль, ну сколько вас можно ждать! Сашка окидывает взглядом собравшихся, но задерживается на моей мамке:
– Здравствуйте! – говорит он. – С именинницей Вас!
– Приветик, Саш, заходи… – зачем-то приглашает она его.
– Да нет, мы спешим, нам ещё целую ночь ехать, – отнекивается он, видит моего отца и протягивает кисть, – Александр, – представляется он.
– Владимир, папа Юли, – пожимают они друг другу руки.
Сашка смотрит на Катьку и на Димку, потом – снова на Катьку и снова на Диму.
– Привет, – кивает он Катюхе, но руку протягивает Димке.
Димка чуточку выше и заметно крепче его.
– Привет, Саш, – здоровается он и так крепко жмёт Сашке руку, что мне кажется, я слышу хруст его косточек. Меня аж передёргивает от этого хруста, но Сашка не подаёт виду.
– Может, за стол? – в очередной раз приглашает нас мамка.
– Да нет, мы уже поехали, – отмахивается Сашка, берёт мой чемодан и выкатывает его в коридор.
Я смотрю на мамку и на папку, на Димку и Катюху.
– Ну что, – говорю. – Я поехала. Счастливо оставаться! – картинно машу ладошкой.
– Тогда мы тоже пойдём, – говорит Димасик.
– Зачем уходить, посидите ещё, – уговаривает его мой отец (этот кого хочешь уговорит, хотя Димку, походу и уговаривать-то не надо).
– Кать, пока, – улыбаюсь ей, – Димка, мам, пап, я поехала.
– Удачной дороги, осторожно там, за рулём! – машет нам на прощание мамка, только не плачет, хотя она такая, может и заплакать: уезжает любимая доченька. Бабушка, та всегда плачет, когда мы из деревни уезжаем.
– Долгие проводы, – говорю, – лишние слёзы.
– Присядем на дорожку. – Отец пододвигает мне пуфик. И мы с Викулечкой садимся на него вдвоём. Мне так приятно прикасаться к ней всем телом – передать не могу! Она ещё и поглаживает меня по плечу, я от этого кончить готова.
– Ну всё, поехали, – говорит Викуля и первой вскакивает с пуфа.
Я беру свою сумочку и выхожу за ней.
– Пока, – говорю на прощание и вижу, как мамка плачет.
Мы заходим в лифт и спускаемся вниз. Во дворе темно, а ветерок гонит душный майский холод.
– А ты уверена, что уже можно купаться? – говорю я, вспоминая, захватила ли купальник. В крайнем случае, мамка положила, вот всё за меня делает мамка.
– Эй, подруга! – смотрит на меня Викуля. – Мы же туда не только купаться едем.
Я улыбаюсь в ответ.
– Поверить не могу, что ты всё всём растрындела, – качает она головой.
– Ну так накажи меня, – ухмыляюсь я. – Отшлёпай.
– Не-е-е, это не будет наказанием, ты слишком этого хочешь. Ладно, посмотрим на твоё поведение.
Мы садимся в Сашкину «Эпику» за заднее сиденье, выключаем в салоне свет и крепко-крепко прижимаемся друг к дружке, а Сашка плавно заводит машину и выкатывает со двора.
+++
Мы едем всю ночь, не смыкая глаз. На магнитоле играет тихая мелодия. Вика всю дорогу держит меня за руку. Мы смотрим друг на друга, смотрим и молчим. Сашка ещё поначалу нас чем-то развлекал. Но после включил магнитолу и уставился на дорогу, попивая кофеёк из купленного на ближайшей заправке пластикового стаканчика с крышкой.
Вика достала плед из своей сумки, и мы закутались в него – так теплее и уютнее. Обожаю находиться с ней под одним одеялом, это так… интимно.
Иногда я устаю смотреть на дорогу и опускаю глаза, пялюсь на её ножки, или на плечо, или на разрез её глаз, на её волосы. Я чувствую тепло её тела и стук её сердца, мне кажется, что чувствую. Как же мне с ней хорошо, передать не могу! комок подходит к горлу и не даёт произнести ни звука. Я как под гипнозом. Вижу, какими глазами она на Сашку смотрит, с какой нежностью меня за руку держит. Иногда, правда, она поглаживает по плечу Сашку, но я же вижу, сколько нежности достаётся ему, а сколько – мне. Похоже, вся она уже давно принадлежит мне.
Моему сердечку уже кажется, что Вика больше любит меня, чем Сашку, только не может себе признаться в этом. Но я не буду на неё давить. Если она хочет быть «нормальной» и встречаться с парнем, кто я такая чтобы ей запрещать? Главное – что я втихаря похитила её сердце, и она уже меня никогда не прогонит. Я точно знаю, что не прогонит, она уже слишком в меня «вляпалась», как и я в неё с первого взгляда.
– Заедем на заправку, – предлагает Вика.
– Окей, – отвечает Сашка и отхлёбывает ещё глоток холодного кофе.
– Юль, ты будешь выходить? – спрашивает она меня.
– Я пока не хочу, – отвечаю, – я обычно сплю по ночам и мне сейчас ни есть, ни пить ни в туалет не хочется. – Я так тихо говорю, что удивляюсь, как она меня вообще слышит. Мне просто так хорошо, что своим голосом я не хочу разрушать тишину момента.
– Саш, остановишь? – громко говорит Вика.
– До заправки ещё несколько километров. – Сашка нажимает кнопку на навигаторе в своём смартфоне.
– Саш, остановишь? – повторяет она.
– Что-то случилось? – волнуюсь я.
– Меня что-то укачало, – говорит Вика.
Сашка сворачивает на обочину и тормозит на каком-то поле.
Мы выходим из машины, я всё ещё кутаюсь в свою коротенькую курточку, мне прохладно. Утренняя прохлада и свежесть – как же это романтично! Но Вику явно укачало. Она хватает бутылку минералки, делает несколько глотков, становится едва не на корточки и начинает блевать.
Вернее, она пытается проблеваться, делает ещё несколько глотков.
– Меня сейчас вырвет, – говорит она, но у неё явно не получается.
– Что вы вчера ели? – спрашиваю я, сажусь с ней рядом и глажу её по спине. Так ей, по идее, должно стать легче, по крайней мере, я очень хочу этого.
«Б-э-э-э», – пытается блевануть она, но не выходит, и Вика снова пьёт эту воду.
– Да ничего такого, – отвечает Сашка. – Может, пицца несвежая была.
Везёт же, каждый день едят пиццу! Хотя я бухала, а меня не рвёт, с другой стороны, полтора бокала вина это не значит бух.
«Б-э-э-э».
Я забираю у неё бутылку, поддерживаю волосы и всё активнее глажу её по спине.
После нескольких безуспешных попыток проблеваться Вика встаёт и смотрит на меня красными от недосыпа и слёз глазами.
– Что-то мне совсем плохо, – говорит она.
– Давай погуляем, подышим свежим воздухом, – предлагаю я.
– Может, постелить в машине и поспать? – говорит Сашка, но как он себе это представляет – спать в его «Эпике». Хотя они отлично поместятся на переднем сиденье, ну, а я свернусь калачиком на заднем. Но не проще ли уже добраться до пункта назначения? Ой, и слово-то какое страшное! Мне лично сразу фильм вспоминается с машиной, которая везёт громадные брёвна.