— Там у продуктового скорая стоит, — сказал я, посмотрев на часы и подумав, что скоро тут народа прибавится.
Вдруг со стороны кухни донесся такой вопль, что даже невозмутимый Ринат вздрогнул и опустил руку на рукоять ПМ-а.
— Это что? — спросил я. А в этот момент из дверей кухни выскочила полная женщина, причитая на татарском и повторяя «шайтан… шайтан… шайтан…», побежала к выходу.
— Вы еще не расплатились? — девушка не могла отойти от кассы, и в тоже время ей хотелось пойти и выяснить все.
— Нет еще, — ответил я и пошел к дверям кухни, из-за которых доносился уже не крик, а скорее хрип, кто-то выкрикивал «Отвали! Игорь, отвали!» и раздавались шлепки.
— Вы тут постойте, мы посмотрим, — обратился Ринат к девушке и пошел следом за мной.
В то, что я увидел, войдя в помещение кухни, мое сознание отказывалось верить. Я даже головой мотнул… Худощавый парень лупил ногой другого наотмашь в печень, словно по футбольному мячу пинал, а этот Игорь, стоя на четвереньках и подмяв под себя девушку с кассы, рвал ей зубами шею и глотал, не жуя, куски плоти. Девушка хрипела, но уже не сопротивлялась, лишь слабо сучила ногами по кафельному полу, размазывая кровь.
— Инанны сегаен, — пробормотал Ринат, а потом решительно отодвинул меня в сторону, шагнул к Игорю и, схватив его за волосы, пару раз смачно приложил ему коленом в нос, затем попытался оторвать от жертвы, — Орехов, мля! Втащи ему уже!
Вырвавшись из оцепенения, я втащил… от души. Но на удар тяжелым берцем между ног Игорь никак не отреагировал. Вместо этого он переключился на колено Рината, обхватив ногу руками и неестественно раззявив рот, впился, а потом рванул кусок.
— Инанны сегаен! — уже заорал Ринат. С трудом отпихнул Игоря, выхватил ПМ и дважды выстрелил ему в спину…
Вместо того, чтобы сдохнуть, это… я уже сомневаюсь, что его можно назвать человеком, это поднялось на ноги, развернулось и уставилось на меня бельмами мёртвых глаз… У живых, нормальных людей, да даже у сумасшедших, таких глаз просто не бывает! Оно сделало шаг, вытянуло скрюченные какой-то судорогой окровавленные пальцы и пошло на Рината…
— Да сдохни! Сдохни! Сдохни! — Ринат стрелял в него, пока затворная рама не встала на задержку.
Пахло порохом и какой-то отвратительной гнилью. Грудь этого неумирающего покойника была вся разворочена, а он продолжал идти…
— Да ну нахер! — я выстрелил Игорю в голову, и тот рухнул на кафель, рядом со своей недоеденной подругой…
Поставив пистолет на предохранитель, я сунул его в кобуру и подошел к Ринату, который продолжал давить на спуск, упираясь спиной в большой холодильник.
— Все, хорош… — опустил я его руку и сел на штабель каких-то узких ящиков у двери, — чего делать теперь? Ментов вызывать?
— Нет, надо с базой связаться…
Я достал из накладного кармана на рукаве индпакет и протянул Ринату.
— Помочь?
— Спасибо, сам, — ответил он, вскрыл упаковку и начал заматывать колено прямо поверх разодранной штанины, — сейчас перевяжусь… перекурю и позвоню на базу, только что говорить? Я хер его знает.
— Мамочки… — в дверь заглянула и сдавленно пискнула девушка, что оставалась на кассе. Она закрыла ладонью рот, но это не помогло. Ее стошнило прямо мне на ботинки…
— Продолжайте, чего уж… — махнул я рукой и потянулся к пачке сигарет, которую достал Ринат.
— Ты же не куришь…
— Давай, не жмись! Уже курю… Чувствую, намотали мы себе срок…
— Херня, сейчас с базой свяжусь, полковник придумает что-нибудь.
— Это была самооборона, — подал голос поваренок-футболист. Он сидел у стены и нервно грыз ногти, — у нас и камеры тут стоят.
На это заявление про самооборону я только ухмыльнулся, наклонился к поднесенной Ринатом зажигалке и прикурил сигарету.
— Слышь… — обратился к поваренку Ринат, присев на штабель рядом со мной, — другой какой-нибудь выход есть?
— Да, — закивал тот и показал рукой на дверь в другом конце кухни, — там склад, а за ним выход на лестницу.
Пару минут курили молча. Девчонка, подвывая, убежала через зал. Поваренок продолжал грызть ногти. Ринат выщелкнул окурок в лужу растекшейся крови, достал телефон и тут же выронил его, потому что лежавшая на полу мертвая и растерзанная Маша дернулась, открыла глаза-бельма и уселась, разглядывая нас… Ее ключичная кость была оголена, шея разодрана, вся в кровище…
— Ааааа! — подскочил поваренок и побежал к двери черного хода.
У меня тоже было желание побежать, но одновременно разум с каждым ударом пульса мне говорил — «Быть! Такого! Не может! Такого! Не бывает!»