Глава Девятая
Я сделал еще один глоток своего мартини и аккуратно поставил его на барную стойку.
"Это тот момент, когда я говорю: "Вовсе нет", а ты срываешь парик и выдираешь зубы?".
Она слегка нахмурилась, но не наморщила лоб: "Извините, я не понимаю".
Я оперся одним локтем на барную стойку и снова нахмурился: "Я прошу прощения. Я шутил. Наверное, вы никогда так не поступаете".
"Нет, если я могу избежать этого. В школе это не одобряется".
"Возможно, им следовало отправить меня в школу. Меня зовут Мейсон, Алекс Мейсон".
В ее глазах было больше юмора, чем на губах: "Если бы нам разрешили, я бы взяла вас за руку".
"И что бы вы с ней сделали, когда она у вас будет?"
Она изогнула изящную бровь: "Ну, конечно, пожала бы ее и сказала "Как поживаете?". Меня зовут Эйла".
"Эйла?"
"Капитан, капитан Эйла Галлин".
"Капитан…" Это был не совсем вопрос, но он напрашивался на ответ.
"Пехота ЦАХАЛа, затем полевая разведка".
Я кивнул: "А теперь Моссад".
На этот раз ее улыбка была немного теплее: "Не совсем достойно Холмса. Думаю, доктор Ватсон мог бы это сделать".
"Итак, я полагаю, вы присоединились ко мне не из-за моей точеной внешности и дебоширской сметливости".
Она умудрилась прищурить глаза, поднять бровь и выдать однобокую улыбку одновременно: "Это много воздуха, — сказала она, — и большая его часть горячая. Хотите занять столик?"
Я кивнул: "Конечно".
Мы отнесли наши напитки за тихий столик, откуда открывался обширный вид на Манилу, погружающуюся в смоговую тьму, пронизанную миллионом крошечных точек света.
Галлин устроилась на сером мягком стуле, а я сел напротив, пытаясь представить, как она выполняет прямые и боковые удары с камуфляжной краской на лице. Это было нелегко. Прежде чем я успел что-то сказать, она сразу перешла к делу.
"Давай не будем терять время, Мейсон. Позволь мне сказать тебе, почему я здесь".
"Что, никаких светских бесед? Ты не хочешь поговорить о погоде? Я считаю, что Нью-Йорк прекрасен в это время года".
Она оставалась невыразительной, пока я не закончил, а затем спросила " Закончили?".
Я пожал плечами и развел руками: "Заметано".
"Мне не нужно говорить вам, что Соединенные Штаты — наш ближайший союзник".
"Согласен".
"Но даже с близкими союзниками вы не всегда делитесь всем". Она жестом указала на меня: "Вы сами, в ваших разговорах с Агентством, не делитесь всем, и они не полностью открыты с вами, а ведь вы даже не союзники — вы одна и та же страна".
"К чему вы клоните?"
"Я хочу сказать, что у Моссада и ОДИНа не всегда были самые кооперативные отношения…"
"Один? Разве он не какой-то норвежский бог или что-то в этом роде?"
Она вздохнула и достала свой мобильный из сумочки: "Один Одноглазый", — сказала она, набирая номер: "Бог войны и магии".
Она не подносила телефон к уху, а просто смотрела на него. Через мгновение она сказала: "Добрый вечер, Неро, как дела? Алекс хотел бы поговорить с тобой".
Она передала трубку, и на экране появилось жирное лицо шефа. С воротника рубашки свисала льняная салфетка, и он ел устриц. Я ничего не сказал.
"Добрый вечер, Алекс. Это капитан Эйла Галлин. Будьте сговорчивы. Я поговорил с ее начальством, и у нас есть общие интересы".
"Приятного аппетита".
"Faut-il toujours être facétieux? Хватит терять время, поговорите с капитаном Галлин".
"Что он сказал?" — спросила она, но я знал, что она слышала.
"Он спросил, всегда ли я должен быть таким чертовски лицеприятным".
Ее лицо было таким же выразительным, как белый шум: "Боюсь, эта тема меня не интересует. Может, перейдем к делу?"
"Переходите. Вы пришли ко мне. Чем я могу вам помочь?"
"Нам нужно найти доктора Эдварда Улисса Хэмптона, и мы понимаем, что вы тоже его ищете".
"Это так? И почему вам нужно найти Эда?".
"Как это вас касается?"
"Это", — я поднял свой бокал и улыбнулся ей, — "именно об этом я вас и спрашиваю". Она оставалась безучастной. Предположительно, она размышляла. Я отпил глоток и сказал: "Мне кажется, вы хотите, чтобы мы сотрудничали с вами, но только до тех пор, пока вам не придется сотрудничать с нами".
"Дело не в этом".
"Тогда в чем же дело?" Она колебалась, и я огрызнулся: "Хватит нести чушь, Галлин, я знаю о вас столько же, сколько вы обо мне. Нам обоим приказано сотрудничать, но будь я проклят, если буду сотрудничать, пока ты будешь сверкать на меня своими большими карими глазами и рассказывать, какая ты интересная. Это работает в обе стороны или не работает вообще".