А мы радовались: совсем рядом, в нашей лаборатории, есть человек, который может сказать, как все эти козявки называются, к какому роду, семейству, отряду относятся. И мы, помня данное нам ещё весной и, возможно, не очень обдуманно, обещание, были готовы делать всю предварительную и черновую работу по анализу проб, были готовы слушать и записывать.
Сказать честно, это была ужасно нудная работа. Но вот наконец последняя проба прошла весь положенный путь по лабораторным столам. Определено, взвешено и измерено почти четыре тысячи мелких живых (бывших живых) существ. Систематическая таблица, список видов беспозвоночных, которыми пеночки кормили птенцов, получился огромный ― на шести листах.
Конечно, интересы пеночек к миру беспозвоночных имеют чисто гастрономический характер. Если бы энтомолог с его научным подходом собирал эту коллекцию, он, конечно, увеличил бы длину списка насекомых таёжного Приполярного Урала. Он включил бы сюда представителей тех видов, которых пеночки не собрали просто потому, что они их не едят, они невкусные. Например, хорошо известно, что птицы не едят божьих коровок, у них едкий вкус, птица пробует такое насекомое только раз в жизни и приобретает к другим таким же стойкое отвращение на всю оставшуюся жизнь. Жужелицы тоже дурно пахнут, и ещё многие их них очень велики и жёстки. Многие насекомые (ногохвостки, тли, мокрецы...) настолько мелки, что птицам их ловить просто невыгодно. Другие живут где-то в укрытиях или летают слишком быстро, а потому не попадаются.
И всё же пеночек можно назвать хорошими коллекционерами. В пробах корма были очень редкие объекты. И хотя они были слегка помяты, пройдя птичьи клювы и глотки, наши пинцеты и пробирки, они удостоились места в коллекциях нашего и ещё нескольких зоологических музеев.
Да, коллекционеры работают не так, как собирающие корм птицы. Коллекционер более всего хочет поймать такого представителя, какого в его коллекции нет. К многочисленным и обычным видам его интерес быстро падает. У птиц интересы совсем другие, и как раз это для нас особенно важно. Нас более всего интересовало, сколько насекомых каждого вида было в пробах, полученных от птенцов весничек и сколько ― от таловок. Эти цифры отражали кормовое предпочтение каждого вида птиц. И вот при сопоставлении этих цифр оказалось, что веснички и таловки собирали насекомых одних и тех же видов и в очень сходных пропорциях. Вкусы птиц двух разных видов фантастическим образом совпадали. Это можно было объяснить только одним: птицы почти без разбора ловили и собирали тех насекомых, которые им попадались. А поскольку они обитали в одном и том же лесу, то и попадались им одинаковые трофеи.
Когда магнитофонные записи были расшифрованы и проведены подсчёты и расчёты, подтвердились догадки, которые возникли ещё на берегах Сывъю. Существенных различий в способах и местах сбора корма у весничек и таловок не было.
Опять надо думать, серьёзно думать. Что ни говори, наши легкомысленные пеночки не подчиняются очень важной биологической теории ― правилу конкурентного исключения. И мы думали, обсуждали теории и гипотезы ― и чужие, и свои собственные, рождённые и на Сывъю, и раньше, и позднее. Читали, перечитывали, снова думали, спорили...
По результатам исследований взаимоотношений весничек и таловок мы написали статью, в которой изложили факты, поделились с читателями-коллегами своими соображениями о значении конкуренции в природе при разных экологических ситуациях, об эволюции взаимоотношений близких видов.
Нет резона пускаться на этих страницах в нелёгкое путешествие по теоретическим дебрям. Но следует сказать, ради чего проводилась наша работа и для чего вообще проводятся подобные исследования.
29. Зачем изучать пичужек?
Ради чего работают зоологи, чем руководствуются, когда выбирают объект изучения?
Начнём с простейшего случая, когда сам объект является целью исследования. Изучать комаров или клещей ― переносчиков энцефалита, надо для того, чтобы от них защищаться, бороться с ними, не вредя остальной природе и здоровью людей. Глухарей, о которых так пёкся тот турист из Москвы, а также уток, куропаток, а ещё лосей, зайцев, соболей... изучают для того, чтобы уметь использовать эти природные ресурсы мяса и меха, но в то же время не подорвать численность животных и не лишиться этих ресурсов совсем. Вспомним зубра, белого медведя, гренландского кита, краснозобую казарку, белого журавля ― стерха. Это животные, на которых люди раньше охотились, а теперь занесли их в Красную книгу. Этих животных изучают ради их же спасения. Возможно, некоторые из них ещё смогут быть людям полезными. Для очень уж практичных людей такой аргумент, если речь идёт о спасении каких-то видов животных, очень важен, а бывает даже единственным. Но этот взгляд на животных очень несимпатичен своей убогой утилитарностью. Каждый вид животных и растений имеет право на существование ничуть не меньшее, чем наш вид ― Homo sapiens.