Она независимо пожала плечами и, немало не смутившись, отвела глаза.
– Скажи, а что ты вчера говорил про «Мегалайф»? Там ведь тоже оказались краши Оласа? Откуда ты об этом знаешь?
– Я был там в ту ночь, – помрачнел Ставрас. – Твой отец передал сигнал тревоги, как только сам обо всем узнал. Я оказался поблизости и едва успел до взрыва, но присутствие Оласа даже тогда не почуял: он слишком хорошо подготовился. Возможно… теперь я начинаю думать, что это была специально подстроенная ловушка. Для меня: кому как не ему было знать, что я собрался в Москву? И что не пройду мимо такого огромного гнезда? Да и взрыв произошел почти сразу… я чудом выбрался.
– Ты что, СΑМ туда полез?! Тебя могли увидеть!
– Α что оставалось делать? – неожиданно огрызнулся он. – Там же народу было немерено! Я смог забрать только дюжину, да и то лишь потому, что они были без сознания, а остальные разбежались в разные стороны, едва меня увидели!
– Как я их понимаю, – пробормотала Ева, слегка озадаченная этой вспышкой.
– Там мальчишка был, совсем маленький, чью мать краши разорвали прямо на его глазах. Я его в глубоком шоке вынес, с ожогами третьей степени! До восьмидесяти процентов тела! Он умирал у меня на руках!
Она вздрогнула.
– Ты его, что…
– Из него получился замечательный карнеши, – тихо ответил Ставрас. – По-другому я помочь ему не мог. К сожалению. Но и позволить погибнуть…
– Понимаю, – неожиданно согласилась Οхотница и сочувствующе посмотрела на удрученного реиса. – Ты не виноват, что Олас все это сотворил, он ещё ответит за те жизни, которые погубил, я тебе обещаю. Α для мальчика и в самом деле другого выхода не было… он хоть знает, благодаря кому жив остался?
– Он почти не помнит, что случилось. И, признаться, я этому даже рад… извини, я ненадолго уйду. Хочу знать, смогу ли летать или мне теперь только пешком.
Ставрас отвернулся и неожиданно быстро покинул холл. Обогнул по пути странно задумчивую Охотницу и, стараясь не смотреть ей в глаза, излишне торопливо поднялся на балкон. Словно опасался продолжения разговора и тех вопросов, которые она собиралась задать. Уже наверху, коснувшись перил, на мгновение замер, прерывисто вздохнул, всем существом втягивая сладкие ароматы ночи. Немного нервничая, распахнул крылья, оттолкнулся… для реиса потеря крыльев – все равно, что потеря жизни…
Оставшаяся внизу Ева сильно вздрогнула, когда по телу прокатилась волна чужого ликования. В ту же секунду ощутила его восторг, неверящее удивление, трепет распахнутых на ветру крыльев, почувствовала прикосновение ночного воздуха, почти услышала бешеный свист ветра и внезапно поняла: летит! Οн снова летит! Так вот как это бывает!
Охотница устало прислонилась к косяку, с трудом справляясь с нахлынувшими чужими эмоциями, но все равно не смогла удержать торжествующей улыбки. Теперь и ей отдохнуть не грех.
Он вернулся только под утро, когда небо ощутимо посветлело, а на горизонте показалась алая полоска восходящего солнца. Ева поняла сразу, как будто кто на ухо шепнул, и быстро поднялась наверх, истомившись долгим ожиданием и набежавшими вопросами. Уже подходя к двери, заколебалась: а вдруг ему не понравится, что она увидит? Может, прийти позже? Вдруг будет против и откажется раскрыть некоторые оставшиеся неразгаданными загадки? Или даже разозлится на ее бесцеремонность?
Οна вдруг услышала из-за неплотно прикрытой створки неясный шум, короткий стон, влажный треск, словно кто-то рвал на части мокрое полотно, грохот упавшего тела. Почувствовала его боль, неожиданно испугалась и решительно толкнула дверь. Все равно! Пусть хоть прибьет потом, но я должна знать, что с ним все в порядке!
Ставрас припал к полу посреди роскошной спальни, словно дикий зверь перед прыжком. Опираясь на кулаки, колени и стопы, выгнул спину дугой, будто разъяренный кот, и тяжело дышал. Он был наг, все тело напряжено до такой степени, что с него можно было статую ваять или изучать расположение мышечных волокон, так четко проступили они под быстро светлеющей кожей. Крылья уже исчезли, только между лопатками, страшновато ворочаясь и пульсируя, стремительно пропадал странный горб. Да по коже пробегали волны короткой дрожи. Она влажно блестела, совсем как вчера, но давешняя вязкая субстанция уже сошла с него, как резиновая маска, и теперь некрасивой лужей расползалась на дорогом ковре ручной работы.
Ева пораженно застыла, во все глаза наблюдая за его быстро меняющейся фигурой. И правда, словно оборотень какой! Сбросил страшноватую личину, отряхнется потом и все, стал обычным человеком. Неужто наши расы НΑСТОЛЬКО близки?! Так вот почему стало возможным ее рождение! Никакая генетика не поможет создать живое и здоровое дитя от двух абсолютно несовместимых видов, а значит, мы с ними все-таки невероятно близки. Наши корни схожи, может быть, даже совсем одинаковые, но они когда-то пошли по одному пути развитию, обретя крылья, а мы…