— я постараюсь, — она уткнулась носом в мою грудь и робко на меня искоса поглядывала, — но это будет сложно. Я с трудом верю, что ты не тот Игорь, который был в школе. Тому парню надо было лишь бы поглумится, над сирыми и убогими, ярким представителем которых я была.
— не поверишь с моей стороны это смотрелось совсем по-другому. А уж серьёзно обижать я точно никого не хотел. Дети жестоки в своём самоутверждении, — я погладил её по мягким светлым волосам, поражаясь их шелковистости, да уж за такую причёску она не мало отдала, уж я в этом разбирался, потому как был период, когда на подобные мероприятия с меня сбривали приличную сумму денег.
Как это будет оказаться не в положении всемогущего мужика? Каково будет моей гордости признавать, что я не могу дать своей женщине деньги на её капризы? Каково это быть рядом с той которая и не подумает на них просить? Которая будет делать то что считает нужным? Я не грезил что она со мной будет советоваться и моё мнение будет решающим — она глава не маленькой фирмы, мать-одиночка, вряд ли она не привыкла принимать решения. Единственное, в чём она не сильна, это, наверное, отношения, но это и моё слабое место. Сейчас я отлично понимал, что часть моих женщин велась на смазливую мордашку, а часть я просто покупал, не осознавая этого. Я не умею просто любить, я не умею, чтобы любили меня.
— тяжело нам придётся, — вздохнул я.
— думаешь? — она опять подняла свою мордашку и пытливо уставилась на меня.
— уверен, — но от её движения на мне, серьёзные разговоры вести перехотелось, а захотелось совершенно другого. Я подтянул её так, чтобы наши губы были на одном уровне и скользнул по ним языком, маня, заигрывая, лаская, вот в эти своих умениях я не сомневался.
Мария
Ушла я от Игоря уже под утро, взлохмаченная с размазавшейся косметикой и совершенно счастливой улыбкой, как малолетка, сорвавшая поцелуй у главного красавчика школы. Так почти и было, только я уже была не малолетка, глупо хихикнула, удобнее устраиваясь на заднем сидении такси, вызванном Игорем. Это был невероятный вечер. Думала ли я о чём-то подобном, когда ехала к нему? Точно нет! Я ожидала, что мы с ним поговорим, я его на что-то уговорю… Уговорила, я опять хихикнула, ох как уговорила…
Мне вспомнились его ладони, обжигающие своим касанием, как он ласкал меня, под его прикосновениями я чувствовала себя самой красивой женщиной во вселенной. Я вспоминала его губы, скользящие по моей коже, сжимающие мой сосок, так сладко, что низ живота сводило спазмом, его руки, скользящие по внутренней стороне бедра и шаловливые пальцы проникающие в мои складки, истекающие соком. Только от одной мыслей о проведённой ночи стало жарко. Про всё остальное лучше было не думать, иначе я разверну такси, вернусь в тёплую кровать, на старый продавленный диван и забуду напрочь, что я мама и начальник А что будет на работе, когда я его увижу? Спорить готова, что стоит мне с Игорем встретится взглядом, как на ум будут приходить воспоминания.
Поспав пару часов, я опять поехала в офис, усталость призывала прикрыть глаза, хоть на пару минутку, когда я сидела за рабочим столом, но я не поддавалась, знаем мы эту историю, прикроешь на секунду, а потом не найдёшь сил открыть. День закрутился в бешеном темпе: встречи, переговоры, совещания, всё вроде, как и запланировано, но в кои-то веки я размышляла о том, на кой чёрт — это всё мне надо? Может в разы правильнее, сидеть дома, воспитывать детей и ждать мужа? Может правы были наши предки, не разрешающие женщинам работать? Нет, устои арабских стран, где женщина — это почти скот, мне были далеки, но впервые идея быть домохозяйкой, показалась заманчивой.
Вечером глаза почти откровенно слипались, поэтому наплевав на всё, работа она не волк, я направилась к выходу из офиса. Я почти села в машину, когда взгляд упал на противоположную сторону дороги. Там, у дореволюционного, отреставрированного здания стоял Игорь, его светлая куртка-дубленка была не застёгнута, на голове дурацкая чёрная шапочка, а в рука одна багряная роза, он выглядел немного несуразно, но от его вида стало так тепло и щемяще нежно на душе. Мне сразу стало трудно дышать, я вынырнула из теплого салона и посмотрела на него поверх крыши машины. Хотелось кинутся через проезжую часть, но останавливало понимание, что захлебнусь в сплетнях на завтра же. Я уже представляла, как засыпаю в его тёплых объятьях, превращаясь из нормальной матери, в юную девчонку которая не в состоянии думать ни о чём, кроме как о своей влюблённости.
Игорь улыбнулся мне и кивнул на машину, намекая отпустить водителя, да, наверное, так будет лучше:
— Серёж, ты свободен, я, пожалуй, прогуляюсь, — заглянула я в салон. Когда выпрямилась мужчина на той стороне дороги подмигнул мне и скрылся во дворе. Каких сил мне стоило не кинутся за ним бегом.
Я чинно, под удивленный взгляд водителя, в кои-то веки в моём чётком, рациональном графике появилось совершенно не рациональное дело, перекинула через руку сумочку и прогулочным шагом направилась в противоположную от бульвара сторону. Манила меня арка, в конце дома, следующая за той, куда нырнул Игорь.
Не успела я заскочить во двор, как меня обняли сильные рука, а властные губы накрыли мой рот. Это было какое-то неизведанное удовольствие, быть подчиненной, зависеть от воли другого и быть уверенной что ничего плохого тебе не сделают. То, что поцелуй, был вкуснее любого лакомства, даже говорить не приходится, я чувствовала себя гурманом, вкушающим запретный плод.
— Игорь нас могут увидеть, — задыхаясь сказала я, когда мы смогли друг от друга оторваться.
— я знаю, — у него дыхание тоже сбилось, а голос немного охрип, — но ничего не могу с собой поделать, ты заставляешь меня терять голову.
— врун, — хихикнула я, зарываясь носом в лацкан его куртки.
Как же было хорошо чувствовать себя беззаботной девочкой, а не директором компании, не мамой, да даже не просто «серьёзным человеком». Хотелось чудить, валять дурака, сходить с ума, что я и сделала, как только подвернулась возможность. Почувствовав как объятия немного ослабились я поднырнул под руку мужчины и со смехом побежала по улочке:
— Не догонишь.
— это мы посмотрим, — весело откликнулся Игорь.
Как же было сладко, когда его руки снова обвили меня, а губы еле ощутимо коснулись сначала носа, потом щеки и он начал покрывать лёгкими поцелуями моё лицо. Как же хорошо было подставлять всё новые и новые участки тела для того, чтобы их облобызали. Как же упоительно было ощущать эту смесь страсти и проникновенной нежности исходящей от моего мужчины…От моего мужчины, раз за разом звучала в голове эта мысль, и она становилась всё увереннее и увереннее.
Потом был совершенно сумасшедший вечер, заставляющий забыть обо всём: было мороженой в рожках из макдонольдса, были прогулки до боли в ступнях, были горячие объятья замёрзших тел, когда мы оказались наконец у него на квартире и был самый сладкий сон, когда я решила, что один раз можно махнуть н всё рукой и ещё в самом начале своего свидания позвонила Ниночке. Как бы меня ни мучал совесть, но так хотелось хоть раз в жизни забыть обо всём.
8
Игорь
Господи, давно я не чувствовал себя, таким бестолково счастливым балбесом. Это чувство в последний раз у меня возникало, наверное, лет в тринадцать, когда я утащил у отца ключи от машины, завел её и даже ни во что, не врезавшись доехал до конца поселковой улицы. Там я был изловлен, получил по ушам. Но этот восторженный гул в голове и ощущение, что ты крут и можешь обнять весь мир не покидало меня в тот день, даже когда отец прошелся по моей заднице ремнём. Так и сейчас, соображал я с трудом, внутри бушевал только восторг от того что Машка — моя. Моя! МОЯ! Она смеялась моим глуповатым шуткам, обнимала, целовала, пачкала нос моим мороженным и замирала в моих объятиях перепуганной птичкой, но это был романтика. Стоило ей оказаться со мной в горизонтальном положении, в этой спокойной, даже ледяной женщине, начинал гореть, сметая всё на своем пути, огненный шквал. Он плавил, поглощал меня, но никогда я так просто и быстро не сдавался чужой страсти и никогда мне от этого не было так хорошо. Я не мог представить более идеальной женщины для себя. Любое её движение вызывало или блаженство, или дикий порыв страсти, любой её вздох или всхлип — сводил с ума. Я кажется на время терял себя, не сомневаясь, что в скором времени обрету снова.