Рядом с алтарем стоял иерофант, высокий мужчина с поседевшими волосами и белой бородой, одетый в длинный белоснежный хитон. Нечто в его лице напомнило мне Джи. Двое юношей в белых одеждах повели меня через весь зал к алтарю; люди в зале затихли, устремив на меня любопытные взоры. Иерофант торжественно взял с престола голубой сверток и протянул его мне.
– Отныне ты посвящаешься в Аргонавты. Теперь ты можешь отправиться в плавание за Золотым Руном. Я присваиваю тебе новое посвятительное имя – Ясон. Надеюсь, ты оправдаешь его. А это – твое новое одеяние, – громко произнес благородный муж.
В зале послышался шум приветствий. Меня облачили в голубой хитон, подпоясав веревкой. От восторга мое сердце сильно забилось. Моя старая одежда, лежавшая на полу, вдруг вспыхнула от невидимого огня и в одно мгновение превратилась в пепел. Я склонился перед старцем, и он возложил руки мне на голову, затем слегка подтолкнул меня и знаком показал, что я могу идти. Я повернулся и пошел к выходу. Юноши и девушки поднялись и пошли за мной, воодушевленно крича: “Ясон, Ясон!” Моему счастью не было конца: сбылась моя сокровенная мечта, теперь я могу отправиться в долгое странствие за Золотым Руном. Старый Гурий умер, теперь возродился новый – Ясон.
– Ты получил в сновидении посвящение в Аргонавты, – сказал торжественно я. – Поздравляю тебя с успешным началом Пути – теперь ты обязательно попадешь к небожителям.
– Слава Богу, ты меня успокоил, – ответил Гурий. – А я подумал, что это плод воображения.
– Нет. Это отдельная реальность, в которую тебе посчастливилось проникнуть.
Глава 3. Мистическое пространство Москвы
Наступили первые дни осени, прежде чем мне удалось накопить денег и приехать в Москву для продолжения охоты за невидимой тенью Просветления.
Изрядно поплутав в районе метро “Авиамоторная”, я вышел наконец к девятиэтажному дому, построенному, видимо, в сталинские времена.
В подъезде стояла гулкая тишина; слабый свет едва обозначал номера квартир. Я поднялся на четвертый этаж и с волнением позвонил в деревянную дверь.
Послышались легкие шаги, щелчок замка, и на пороге появилась Фея. Увидев меня, она приветливо улыбнулась. Тонкую фигурку ее мягко облегал голубой китайский халат, на котором шелком был вышит красно-золотой дракон. Она пригласила меня войти и пристально посмотрела в мои глаза. Ее фосфоресцирующий взгляд, словно имея надо мной странную власть, проникал во все уголки души. Я почувствовал, как вибрации иного мира прошелестели по телу; мне стало не по себе. Ее душа явно пребывала в иной реальности.
– А где Джи? – растерянно спросил я.
– Он скоро придет, – ответила она вибрирующим голосом с другого конца бесконечности.
Я не мог оторвать от нее взгляда. Ее золотистые волосы, наэлектризованные неземной энергией, ниспадали на худенькие плечи, а сумеречные глаза, подернутые зеленоватой дымкой, прохладно мерцали из-под ресниц. Заметив мой испуганный взгляд, она вышла из комнаты.
Оставшись один, я стал рассматривать необычные картины, написанные на холстах, оргалите и даже на кухонных досках. С трудом оторвавшись от их созерцания, я окинул взглядом обстановку комнаты. В левом углу стоял диван под блеклым китайским покрывалом, а посередине – большой круглый стол, на котором я увидел тюбики с красками, засохшие куски хлеба и запыленные граненые стаканы. Под столом лежала большая куча одежды вперемешку с женскими туфлями. Комната имела довольно странный вид и производила сюрреальное впечатление.
– Я вижу, ты слегка шокирован моей обстановкой, – заметила Фея, вернувшись с дымящимся чайником. Ее взгляд уже успел обрести нормальное выражение. – Вещи в этой комнате собраны из совершенно разных пространств и периодов моей жизни. Как видишь, они настолько несовместимы друг с другом, что находятся в состоянии войны.
Фея приготовила зеленый китайский чай и подала мне чашку из позолоченного фарфора, на которой тоже был изображен дракон. Я осторожно присел к столу и стал молча помешивать в чашке резной золотой ложечкой. Фея отстранен – но смотрела прямо перед собой; взгляд ее снова уплыл в бесконечность.
“Только Джи мог поселиться в этом оторванном от реальности пространстве”, – подумал я. Внезапно дверь отворилась, и он появился на пороге, в брюках защитного цвета и военной рубашке, что создавало странный контраст с утонченными чертами его лица. Он загадочно улыбнулся и спросил:
– Ну что, жив еще, братушка?
– В душе моей горит огонь, – ответил я.
– Тогда начинай вживаться в московский алхимический лабиринт.
Меня захлестнула теплая волна света, и мне показалось, что я, словно блудный сын, возвратился в отчий дом после многих инкарнационных скитаний. Было такое ощущение, что я провел в их обществе не одну сотню лет, но вспомнить ничего не мог.
– Рад видеть тебя в каморке Папы Карло, – сказал весело Джи.
Я вытащил из сумки молдавское вино и, разложив на столе нехитрую закуску, предложил отметить свой приезд.
Разлив красное вино по бокалам, Джи произнес:
– За вечное возвращение, – и посмотрел на меня.
– За достижение высшего “Я”, – сказал я торжественно.
– Если остановишь сны своей жизни, то сможешь проникнуть в просвет между мирами, – не спеша произнес он. – Читал ли ты роман китайского писателя У Чэн-энь “Путешествие на Запад”? Его сюжет заключается в том, что монаху из династии Тан была вверена небесными силами миссия: принести весть о буддизме в западную часть Китая. И он отправился на Запад с двумя спутниками, Сунь У-куном и Чжу Ба-цзе, которые обязаны были помогать ему в пути, защищая от разных неприятностей. Они знали, что если Танскому монаху удастся выполнить свою миссию, то в награду за это они получат освобождение от колеса сансары. Вопрос в том, смог бы ты стать Сунь У-куном, если бы встретил Танского монаха? – с этими словами Джи снял с полки книгу и подал мне; я прочел название: “Путешествие на Запад”.
Я открыл ее и быстро просмотрел оглавление, а затем пролистал слегка пожелтевшие страницы. “Теперь ситуация стала более ясной”, – подумал я и решительно произнес:
– Просветления я собираюсь достичь в этой жизни, а каким образом – это не столь важно, и не хочу откладывать это до следующего воплощения.
– Какой дерзкий молодой человек, – пропела Фея с другого конца комнаты.
– Дай ему свободно высказаться, – остановил ее Джи.
– Если хотите, я приведу вашу неустроенную каморку в приличный вид, – заявил я.
– Ну, попробуй, – разрешил Джи.
Начиная со следующего дня, я с утра до вечера выпиливал полки из авиационной фанеры и сооружал сундук-кровать, чтобы использовать его для хранения мистической литературы.
– Ночь, проведенная на эзотерических книгах, направляет ум к внутренней свободе, – заметил Джи, и я не понял, шутит он или нет.
Я работал молотком и пилой на лестничной клетке, прямо перед дверью коммунальной квартиры, в которой обитали Фея и Джи. Жители подъезда, проходя по лестнице, бросали на меня недоуменные взгляды, а их собаки проявляли ко мне повышенный интерес. Ничто не могло бы остановить меня, но на третий день Фея сделала неожиданное заявление:
– Кажется, скоро мне придет конец. Я не ожидала такого нападения на свое пространство.
– Я же делаю как лучше, – ответил я.
– Вы не учитываете того, что я болезненно переношу шум, – обхватив ладонями виски, прошептала Фея.
“Ваши трудности”, – подумал я, а Джи попытался успокоить ее:
– Может быть, он, в самом деле, сделает нашу комнатку уютной.
Фея подняла голову, и в ее глазах я заметил безжалостные зеленые огоньки.
– Каким образом, скажи на милость, эта комната станет уютной для меня, – сказала Фея, подчеркнув ледяной интонацией слово “меня”, – если он считается только со своим, и немного – с твоим мнением?
– Я надеялся, что комната станет более приятной на вид, если мы спрячем все это, – сказал я, показав на валявшиеся повсюду вещи.