Я легко согласился, ибо отец мой был крупным чиновником и мог меня защитить, в случае чего. Время от времени раздавались звонки и низкий голос Касьяна осведомлялся о письме. Мы встретились с ним, и я, представившись восходящей звездой в мире физики, стал рассуждать о потусторонних мирах. Касьян слушал меня чрезвычайно внимательно и этим завоевал мое доверие. Я пригласил его к себе в гости. Мы сели в гостиной, и я предложил отличного коньяку, но он отказался, попросив чаю. Я налил себе коньяку и закурил. Пачка с сигаретами сушилась на настольной лампе. Касьян осматривал дорогую обстановку комнаты, не проявляя особого интереса, а затем спросил:
– Ради чего, дорогой Гурий, ты родился на этой земле?
– Хочу стать великим ученым.
– Я думаю, – сказал на это Касьян, – что пройдет еще двадцать лет, а ты все так же будешь подсушивать на лампе сигареты и мечтать. Что же до Шивананды, которого ты мне цитировал, то книга эта из моей библиотеки.
– Можешь ли ты предложить мне что-то поинтереснее? – спросил я с любопытством.
– Самое лучшее, что может сделать человек в жизни, – это следовать учению Великих Посвященных и достигнуть высших миров. Ведь ученый не обладает ни способностью входить в тонкие миры, ни сверхсознанием, которые есть у просветленного человека.
Эта идея меня заинтересовала – я с детства хотел быть причастным к чему-то очень значительному. Касьян пригласил меня в гости и обещал показать книгу о Великих Посвященных, которую он никому не давал на руки.
Недели через три после приглашения я решил посетить его. С трудом отыскав улицу Пугачева в захолустном районе города и найдя дом, напоминавший пятиэтажный бетонный ящик, я позвонил в дверь. Открыл Касьян; на нем была светлая чистая рубашка и синие джинсы, а на лице промелькнула тень удивления: он словно забыл, что сам пригласил меня в гости.
– Долго же ты до меня добирался, – заметил он и посмотрел изучающе на меня. – Да с тебя, видно, свалилось несколько килограммов кармы, поэтому и объявился. Ну, проходи.
– Хочу изучать Путь к Просветлению, – выпалил я.
– Какой молодец, – усмехнулся он.
Я сделал вид, что не заметил иронии.
Он показал мне комнату, в которой, видимо, провел долгие часы в медитациях, сидя на соломенной циновке под фотографиями индийских гуру. На полках стояли десятки книг, отпечатанных на машинке, в самодельных переплетах. От всего этого веяло некой таинственностью. Касьян посмотрел мне в глаза, и мое восприятие вдруг резко изменилось. Я увидел свою жизнь никчемной и малозначащей. Интерес к карьере ученого пропал, и я спросил:
– Не мог бы ты взять меня на обучение? Я тоже хочу познать себя.
– Ты не похож на человека, который сможет это сделать, – отмахнулся он. – Я тебе советую для начала почитать книги, которые я подобрал для тебя, – и он протянул мне тяжелый синий пакет. – Но книги могут помочь лишь частично – для настоящего развития нужен реальный Мастер.
Я стал увлеченно читать книги по йоге, Раджнеша, Карлоса Кастанеду и так вдохновился учением, что вскоре позвонил Касьяну.
– Мне срочно нужна твоя помощь. Не мог бы ты зайти ко мне на пару часов?
– Неужели тебя увлекла идея внутренней свободы? – усмехнулся он. – Твоя душа похожа на собачий хвост, которому бесполезно говорить о святом учении.
– Все равно я жду тебя, – проглотив колкость, ответил я и положил трубку.
– Ну, что у тебя еще за проблемы? – недовольно спросил Касьян, едва войдя в квартиру. – Не успел прочесть пару эзотерических книг, как зовет на помощь.
– Помоги мне создать в квартире медитативное пространство. Хочу начать тотальную охоту за Просветлением.
Касьян посмотрел на меня недоверчиво и с усмешкой произнес:
– Неужели ты серьезно собрался исправить свою жизнь?
Он осмотрел мою комнату, душную от дорогих ковров, бросил пренебрежительный взгляд на импортную стереосистему и за десять минут соорудил из шкафов медитационный уголок. В центре он водрузил большую фотографию Раджнеша.
– С чего мне начать? – спросил я озабоченно.
– С ежедневных двухчасовых медитаций. Хватит тебе почитывать перед сном книги и мечтать о Просветлении, – сказал он и обучил меня методу внутреннего погружения.
Затем он покинул меня, и я остался наедине со своими беспорядочными мыслями.
Я стал следовать его советам, и моя жизнь наполнилась внутренним смыслом. Однажды во время медитации невидимая сила вытащила меня из тела, и я полетел по длинному туннелю, испытывая необычайную легкость; я попал в сияющее пространство, которое завертело меня в серебристом вихре. Я стал растворяться в нем, исчезая в нахлынувшей бесконечности. Когда я вернулся в свое тело, то твердо решил достичь состояния Нирваны в этой жизни.
Гурий закончил рассказ, и на лице его сестры появилась презрительная усмешка.
– Мало тебе сытной домашней жизни, – недовольно произнесла она.
– А с тобой я разберусь попозже, непутевая женщина, – сказал с недоброй интонацией Гурий.
Возникла напряженная тишина, и только стенные часы тихо отсчитывали ускользающее время. Несмотря на атмосферу скептицизма, исходившую от большинства гостей, я спросил у Джи:
– Каким образом можно проникнуть в более высокий мир?
Джи пристально посмотрел на меня, затем на присутствующих и произнес:
– Если вы хотите попасть в иной Космос – избегайте легких путей, ищите трудности, идите на смерть каждое мгновение. Ибо в другом Космосе – другие законы. И вы, такие как есть, не годитесь в высший Космос. Но если вы изменитесь, то, уходя отсюда, я смогу взять вас с собой. Однако для ориентации в том пространстве вам надо развить тончайшее восприятие различных вибраций голоса, поскольку в некоторых высоких посвятительных центрах все говорится словами. Если слух не развит – ничего не поймете.
Я усиленно пытался осознать услышанное, а в это время молодая девушка в ситцевом платьице, едва прикрывавшем ее стройные ноги, задала интересный вопрос:
– Что мне делать? Я поняла, что нельзя серьезно воспринимать поведение моих родителей, иначе можно сойти с ума от их деспотизма. Они говорят: “Делай что хочешь, ты свободна”, – а сами контролируют каждый мой шаг.
– Учись играть в жизни, – ответил Джи. – Если вы не будете привязываться к внешнему миру, то всегда сможете разыграть перед ним любую роль. Внешняя жизнь является лишь тончайшей пленкой над нашим основным внутренним бытием. Поэтому никогда не привязывайтесь к своим действиям. Если в вашей жизни вы научитесь действовать как актер на сцене, то не будете привязываться к тому, что вас окружает. Если вы вспомните, что вы – всего лишь актер на одно воплощение, то сможете осознать тот факт, что ваша пьеса вскоре закончится и не стоит прилепляться к ней всей душой.