— Отличное начало, — проговорила себе под нос Тара, делая беглые пометки в блокноте. Закрыв его, она не поспешила покинуть кабинет, а прямо спросила: — Когда планируешь переехать ко мне?
— Ты считаешь этот вопрос уместным?! — осведомился босс.
— Более чем, — ответила она. — Таково было мое условие, если ты помнишь.
— Вечером… Но мне нужна собственная спальня.
— Так не пойдет, — запротестовала Тара.
— Я сказал, что не собираюсь изображать счастливого влюбленного. Мы не пара. Спать я буду в собственной постели.
Тара гневно махнула в его сторону рукой и покинула директорский кабинет.
Оживленный гомон в кафетерии «КЛК.» смолк, когда туда вошла Тара Энтони. Можно было предположить, о чем шла речь до ее появления. Она расположилась за отдельным столиком за аскетической трапезой. Девушка гордилась тем, как похудела за последние несколько лет, и не собиралась рисковать этим достижением. Рэнд Кинкейд наверняка уже заметил в ее внешности перемены к лучшему. Она не надеялась услышать от него чистосердечную похвалу, но рассчитывала поразить его ближайшей же ночью.
Через некоторое время в кафетерии появился и сам босс. Он занял место напротив Тары и сообщил, эмоционально жестикулируя:
— Все пропало! Кабинет пуст. Нет ни стола, ни стульев. Просто не знаю, куда податься!
— Поразительно, — лениво отозвалась девушка. — К вечеру все доставят, тогда же и компьютерщики займутся твоей техникой.
— Ладно, — нехотя буркнул он.
— Всего лишь «ладно»? Ты хоть понимаешь, каких усилий мне стоило так оперативно все устроить?! — искренне возмутилась Тара.
— Успокойся, дорогая. Мы оба знаем, за какие премиальные ты так стараешься. Этим и утешься, — процедил Рэнд. — Я надеялся, что вы, мисс Энтони, будете более исполнительны. Где, например, те материалы, которые я попросил вас в срочном порядке подготовить в самом начале рабочего дня? — спросил он во всеуслышание и уставился на нее испепеляющим взглядом.
От неожиданности она не нашла, что ответить.
Рэнд встал со своего места и, переставив стул, уселся рядом с ней.
— Что ты делаешь? На нас смотрят, — встревоженно пробормотала она.
— Прости… — отозвался он, обхватив ее за талию. — А разве это не то самое, чего тебе так хотелось? Пусть смотрят, пусть думают, что мы вместе, что мы любовники. Пусть сплетничают, если им так нравится. Я ведь ранил твою гордость, когда мы расстались?
— До этого момента никто, кроме твоих родных, не знал о нашей связи, Рэнд. Для чего обнародовать это теперь? — тихо спросила она, сконфуженно отодвигаясь вместе со стулом.
— Да все давным-давно в курсе. Если Эверетт знал, то и для других это не тайна. Отец имел практику нанимать шпиков для расследования обстоятельств личной жизни людей своего окружения.
— Ничего подобного мне не известно, Рэнд. Прекрати поливать грязью своего отца. Он был достойным человеком. Все его любили, если не брать в расчет тебя и его деловых конкурентов.
— Это Эверетта ты считаешь достойным человеком?! — громогласно воскликнул преемник усопшего. — Брось! К чему теперь это лукавство? Давай называть вещи своими именами. Никто не любил Эверетта Кинкейда! Благоговели? Возможно. Трепетали? Безусловно. Находились в зависимости от его благосклонности? О, это всенепременно! Он, как никто другой, мог подчинить человека своей воле.
— Твое мнение недооцененного отпрыска уж точно не назовешь объективным! — вспылила Тара. — Подчиненные искренне уважали твоего отца, потому что он всегда выполнял свои обязательства перед людьми, заботился об их завтрашнем дне, многим жертвовал не только ради процветания «КЛК», но и для благополучия даже самого мелкого клерка. Я, как личный ассистент, утверждаю это официально, поскольку неоднократно выполняла его поручения, направленные на улучшение условий труда сотрудников. В числе его приоритетов было обеспечение комфортности взаимного сотрудничества всех членов коллектива вне зависимости от иерархии. И это давало свои результаты. Посмотрим, сумеешь ли ты соответствовать заложенным им принципам управления!
— Потрясающе! Тара, я впечатлен. Такая приверженность! Слышал бы тебя Эверетт. Вот уж позабавился бы. Как, однако, ловко он одурачил благоразумную малышку Тару! Неужели же никто, кроме меня, не способен был разглядеть в его поступках истинных эгоистических мотивов?
— Человек познается по плодам его, — назидательно проговорила Тара. — Мне неизвестны скрытые мотивы Эверетта, но я знаю, что его начальнические и человеческие решения принесли много пользы людям и общему делу.
— К вашему сведению, мисс Энтони, должен доложить, что много полезнее для фирмы и ее ключевых сотрудников было бы сократить штат вполовину и взять на работу малоквалифицированных сотрудников низшего эшелона, с тем чтобы, обучив их за счет фирмы, платить им по нижнему пределу.
— Какой же ты циник.
— Реалист, — самодовольно поправил ее Рэнд. — Я был исполнительным директором круизной компании «Уэйфэйр», поэтому знаю, о чем говорю. Я практиковал это и достиг высоких показателей рентабельности… И еще я знаю своего отца лучше, чем кто бы то ни было.
— Вот твоя комната, — проговорила хозяйка коттеджа, распахнув перед Рэндом двери в просторное и светлое помещение, озаренное вечерними огнями набережной Атлантики. — Эта спальня самая просторная в доме. Здесь жила мама, поэтому она чисто женская. Но ты волен обустроиться здесь по своему вкусу.
— А где же обитал твой отец? — спросил он.
— Не знаю. Он исчез из нашей жизни, когда мне исполнилось семь.
— Ты не говорила мне раньше, — заметил Рэнд.
— А ты никогда не спрашивал о моей семье.
— Значит, твои родители были в разводе, — походя резюмировал мужчина, осматривая комнату.
— Обременительно разводиться с человеком, местонахождение которого неизвестно, — отозвалась Тара.
— А сейчас, что же, жив он или мертв?
— С тех пор, как отец исчез, никто о нем ничего не знает. Было следствие. Утром он сел в машину и поехал на работу, но до места так и не доехал. Ни отца, ни его автомобиля больше никто не видел. И это все, что удалось выяснить. Тогда мы с мамой переехали жить в этот дом, который принадлежал ее родителям.
— Загадочное исчезновение…
— Именно так, — согласилась Тара. — Мама надеялась, что однажды отец вернется. А родительский дом был именно тем местом, где он всегда бы мог нас найти, поэтому даже в тяжелые времена она отказывалась переменить жилье на менее дорогостоящее.
— И она всерьез полагала, что он вернется после более чем двадцатилетнего отсутствия? — усомнился Рэнд. — Тебе не кажется это странным?
— Ну, если у него по какой-то причине случилась амнезия… — робко предположила Тара, высказывая одну из версий своей матери.
— Ой, не смеши! Кто в такое верит?
— В жизни всякое может случиться, — проникновенно изрекла Тара. — В любом случае я обязалась сохранить этот дом за собой.
— Понятно, — небрежно бросил гость. — Ванна где?
Тара молча указала рукой на дверь.
— Интернет?
— Проведен, — ответила она.
— Твоя комната? — экзаменаторским тоном вновь спросил он.
— Через холл.
— Покажи!
Тара покорно вышла из спальни матери и, пройдя холл, распахнула дверь своей комнаты.
Рэнд широким шагом прошел до кровати и опробовал на ощупь упругость матраса. Удовлетворенный, скинул пиджак на банкетку в изножье кровати, бросил туда же галстук, принялся расстегивать рубашку, попутно скидывая туфли. Проделывал он это с таким серьезным и сосредоточенным видом, что даже Тара не сразу сообразила спросить:
— А что это ты делаешь, Рэнд?
— Как что? Разве не для этого я здесь?
— Ну, может быть… — замялась Тара, когда настал черед ремня на брюках.
— А, благообразные условности для затравки? — издевательски осведомился он. — Смотря какого рода.
— Ужин, например… — предложила она.
— Что изменит час, проведенный за столом? Не проще ли сразу приступить к десерту? — ухмыляясь, спросил Рэнд, притормозив с раздеванием.