Бело-жёлтый дрон-такси наконец вынырнул из плотной пелены тумана, скрывающего небо. «005144», напомнил наручный «помощник». Турникет пискнул, приглашая пройти на площадку. Джи миновал хлипкие пластмассовые дверцы и забрался внутрь дрона, усмехнувшись при виде знакомой эмблемы «Flying Dragon» на опорной стойке. Если Китайской Евразии не станет, половина стран лишатся дронов-такси. Вот на чём держится хрупкое равновесие в мире.
Автопилот прощебетал запрос адреса на китайском, повторил на мелодичном и совершенно непонятном русском и завершил тираду точно таким же английским обращением, как и во всех ветролётах Олд-Йорка. Джи продиктовал координаты, полученные от Кван, и юркая машинка взмыла в воздух.
Ветролёт шёл низко, постоянно зависая перед мерцающими линиями голографических светофоров – там, где дома жались друг к другу особенно тесно, приходилось торчать по нескольку минут, ожидая, пока поперечный поток транспорта минует узкое горлышко. Ветролёт то и дело нырял в импровизированные тоннели, образованные нависающими сверху балконами. Между стоящими встык домами, казалось, не прошёл бы и палец – балконы упирались друг в друга, сходясь в сплошном геометрическом аду стекла и металла. На уровне третьего-четвёртого этажей предусмотрительные проектировщики оставляли коридор для ветролётов. В такие коридоры дроны просачивались по одному и еле ползли в желтушном свете слабых ламп, укреплённых на днищах громоздящихся сверху надстроек. Знаки с перечёркнутыми грузовиками на въезде в такие тоннели выглядели злобной шуточкой – дрон, казалось, вот-вот заденет винтом стену. Джи попытался представить, что случится, если один из ветролётов застрянет в тоннеле. Воображение рисовало груды смятого алюминия, острые куски пластика и намотанные на винты внутренности бедных пассажиров. Камера заднего обзора бесстрастно выводила на крохотный дисплей вереницу дронов с начинкой из людей. Навстречу пронеслась голографическая анимация – молоденькая китаянка с улыбкой вскрывала собственный череп, демонстрируя миру хитросплетения проводов под металлической заглушкой. Во рту стало горько. Джи вздохнул с облегчением, когда дрон, на полном ходу проскочив сквозь рекламу, вылетел из этой тараканьей ловушки.
Одноместная машинка жалобно гудела. Маломощные двигатели натужно выли, удерживая высоту. За колпаком из поцарапанного плексигласа заскользили однотипные «свечки», их верхние этажи терялись в тумане. Мелькнула и пропала внушительная приземистая постройка, на крыше которой кто-то начертал исполинскими буквами «HELL». Потянулись ряды неожиданно низких домиков, в полдесятка этажей, сужающихся кверху будто пирамиды. Светящиеся окна делали домики похожими на объятые огнём термитники.
Поля «термитников» уходили в необозримую даль, прочерченные извилистыми линиями наземных автострад. Ветролёт начал снижаться.
Вблизи дома оказались намного старее и уродливее, чем виделись сверху. Иллюзорная упорядоченность форм пропала, уступив место полнейшему хаосу. Пристройки и надстройки, железные листы, куски пластика и натянутые тенты образовывали на крышах когда-то скромных пятиэтажек настоящие лабиринты. Груды хлама громоздились одна на другой, создавая искусственные соты, в которых теплились живые огоньки, и все эти сужающиеся кверху ульи клещами вцеплялись в крыши, хлопая и гремя под порывами ветра.